Оруэлл про патриотизм: Они рождаются, растут в… (Цитата из книги «1984» Джорджа Оруэлла) |

Содержание

Джордж Оруэлл цитата: Патриотизм по природе своей не агрессивен ни в военном, ни …

— Джордж Оруэлл

Взято из Wikiquote. Последнее обновление 6 июня 2022 г.

Темы

природа, власть, отношения, отношение, военный, патриотизм, национализм, стремление

Джордж Оруэлл

122

английский писатель и публицист 1903–1950

Связанные темы

Природа
Власть
Отношения
Отношение
Военный
Патриотизм
Национализм

12 цитат из дневников Джорджа Оруэлла • Arzamas

У вас отключено выполнение сценариев Javascript. Измените, пожалуйста, настройки браузера.

История
Искусство
Литература
Антропология

Мне повезёт!

28 октября 2020История, Литература

Автор знаменитого романа «1984» Эрик Артур Блэр родился в Бенгалии, учился в Итоне, работал полицейским, радиоведущим и учителем, был бродягой и сотрудником букинистического магазина, писал книги, воевал в Испании. Читаем его дневники

Автор Леонид Мотылев

Эрик Артур Блэр (1903–1950), писавший под псевдонимом Джордж Оруэлл, родился в Бенгалии в семье сотрудника Опиумного департамента британской колониальной администрации. Окончив престижную школу в Итоне, он с октября 1922 по декабрь 1927 года служил в Индийской имперской полиции в Бирме. Затем, резко поменяв жизнь, пытался зарабатывать литературным трудом, бродяжничал, писал книги, статьи и рецензии, жил в рабочем районе Парижа, убирал хмель в графстве Кент, преподавал в школе, работал в лондонском букинистическом магазине, воевал в Испании на стороне республиканцев, был ранен, в конце тридцатых поправлял здоровье в Марокко, затем жил в деревне под Лондоном. Во время Второй мировой он работал на радио Би-би-си, с февраля по май 1945 года был военным корреспондентом во Франции, Германии и Австрии, а затем, овдовев, жил большую часть времени на острове Джура у побережья Шотландии, где писал «1984». В январе 1950 года он умер от туберкулеза.

Дневники Оруэлл вел ревностно, дотошно, порой в машинописном виде, подразделяя их на домашние, посвященные повседневной жизни, и те, где записывал свои впечатления и мнения о событиях в мире и стране. Записывалось все, включая погоду, мимолетные впечатления от встреч, количество проданных яиц во время жизни на ферме. Его испанские дневники, как он пишет в книге «Памяти Каталонии», были конфискованы в Барселоне, когда республиканские власти, зависимые от СССР, подвергли репрессиям POUM Partido Obrero de Unificación Marxista, или Рабочая партия марксистского единства, также известная как ПОУМ, — левая марксистская партия антисталинского толка, существовавшая в 1930-е годы в Испании. , в ополчении которой служил Оруэлл. Вполне вероятно, что эти дневники до сих пор тайно хранятся в некоем закрытом российском архиве.

1. О воровстве

«За уборкой хмеля один день почти не отличается от другого. Без четверти шесть утра мы выползали из соломы, надевали пальто и башмаки (во всем остальном спали), выходили наружу, разводили огонь — дело непростое, в этом сентябре то и дело шел дождь. К половине седьмого заваривали чай, поджаривали хлеба на завтрак и шли на работу, захватив бутерброды с беконом и жестяной котелок с холодным чаем для обеда. Если не было дождя, работали без перерыва примерно до часа, потом разводили костер среди стеблей, грели чай и полчаса отдыхали. Потом опять за работу до половины шестого, а пока вернешься домой, отмоешь с рук сок хмеля, выпьешь чаю, уже стемнеет и сон валит с ног. Но часто по ночам ходили воровать яблоки. Поблизости был большой сад, и втроем или вчетвером мы регулярно его грабили, набирали в мешок фунтов пятьдесят яблок и несколько фунтов лещины».

Уборка хмеля. Дневник Все цитаты из дневников Оруэлла даны в переводе Виктора Голышева, Марка Дадяна, Леонида Мотылева и Любови Сумм.. 2–19 сентября 1931 года

Эрик Артур Блэр. Фотография из паспорта. Конец 1920-х годовgeorgeorwellnovels.com

На уборку хмеля Джордж Оруэлл с тремя спутниками отправился 28 августа. До этого — ночевки в лондонских ночлежках и одна ночь на Трафальгарской площади среди нищих и проституток. Подробнее всех он описывает своего дружка по прозвищу Рыжий, называя его самым интересным. «За последние пять лет, когда не сидел в тюрьме, наверное, не было дня, чтобы он не нарушил закон» Уборка хмеля. Дневник. 28 августа 1931 года.. Чуть позже в том же дневнике Оруэлл пишет: «Несколько раз по ночам Рыжий уговаривал меня пойти с ним ограбить церковь — и отправился бы один, если бы я не вбил ему в голову, что подозрение непременно падет на него, поскольку известно его уголовное прошлое» Уборка хмеля. Дневник. 2–19 сентября 1931 года.. Такова была жизнь, которую Оруэлл добровольно выбрал, отказавшись от приличной зарплаты блюстителя порядка. Название его первой книги «Фунты лиха в Париже и Лондоне» (1933) говорит само за себя.

2. О похоти, не находящей разрешения

«Когда остановились, чтобы разжечь костер и пообедать, появились двое бродяг-шотландцев, воровавших яблоки в соседнем саду; долго с нами разговаривали. Разговоры вертелись вокруг секса — в гнусном тоне. Бродяги отвратительны, когда говорят на эти темы: нищета лишает их женщин, и сознание их отравлено непристойностью. Просто похотливые люди еще выносимы, но похоть, не находящая разрешения, чудовищно портит людей».

Уборка хмеля. Дневник.

29 августа 1931 года

Первая жена Джорджа Оруэлла Эйлин Блэр (в девичестве О’Шонесси). Фотография из паспорта. 1938 годThe Orwell Society

В романе «1984» Оруэлл повернет эту тему иначе:

«Дело не только в том, что половой инстинкт творит свой собственный мир, который неподвластен партии, а значит, должен быть по возможности уничтожен. Еще важнее то, что половой голод вызывает истерию, а она желательна, ибо ее можно преобразовать в военное неистовство и в поклонение вождю. <…>

<…>

<…> Между воздержанием и политической правоверностью есть прямая и тесная связь. Как еще разогреть до нужного градуса ненависть, страх и кретинскую доверчивость, если не закупорив наглухо какой-то могучий инстинкт, дабы он превратился в топливо? Половое влечение было опасно для партии, и партия поставила его себе на службу» Все цитаты из романа «1984» даны в переводе Виктора Голышева..

Сам Оруэлл, судя по всему, не склонен был жестоко подавлять свои сексуальные влечения. Об одном из свидетельств этому в январе 2020 года писала The Times. Приемный сын писателя Ричард Блэр недавно приобрел письма отца, написанные по большей части в те годы, когда он был женат на Эйлин О’Шонесси, двум женщинам — Бренде Солкелд и Элинор Жак. «Это были очень личные письма, — сказал Ричард Блэр. — Я думаю, в обоих случаях время от времени был физический контакт». Согласно одному из писем Бренде Солкелд, Эйлин с пониманием относилась к желаниям мужа: «Она готова разрешить мне спать с тобой примерно два раза в год, просто чтобы мне было хорошо».

3. О вальдшнепах и кроншнепах

«Сегодня утром увидел стаю летящих птиц и практически уверен, что это были вальдшнепы. Судя по всему, сбиваются в группы для дальнего перелета. Примерно в 8:30 надо мной пролетело с дюжину птиц, по длинным клювам и общим очертаниям в первый момент показалось, что это кроншнепы, которых тут никогда не видели. Но были маловаты для кроншнепов и летели чуть быстрее. Отдалившись немного, характерным образом вильнули в сторону и вниз, и я понял, что это вальдшнепы. Слегка все же смущает не то, что дюжина собралась вместе, а то, что так рано. Других я видел в октябре, это было у моря в Суффолке».

Домашний дневник. Том II. 12 сентября 1939 года

Джордж Оруэлл кормит козу Мюриел. Уоллингтон, 1939 год University College London Archives

Эта запись сделана в Уоллингтоне — в деревне недалеко от Лондона, где Оруэлл прожил немалую часть времени в 1936–1940 годах. Подобных наблюдений за тем, что попадалось на глаза, в его дневниках множество. В Уоллингтоне он фиксирует и погоду, и свои работы на приусадебном участке, и количество снесенных курами и проданных яиц, и количество надоенного козьего молока (кличка его козы была Мюриел — так же он назовет козу в повести «Скотный двор», изданной в 1945 году). Оруэлл с дотошным интересом описывает все вокруг: и материальное, практическое, и живое, не приносящее практической пользы. 20 сентября 1938 года он, к примеру, подробно описал и зарисовал токарный станок столяра-еврея в Марракеше:

«Есть две бабки: левая — неподвижная, правая скользит по металлическому стержню, на обеих по острию. Обрабатываемая деревяшка зажимается двумя остриями и вращается, острия неподвижны. Предварительно ее обматывают тетивой лучка один раз. Столяр удерживает подвижную бабку правой ногой, а правой рукой двигает взад и вперед лучок. Резец он держит в левой руке, поддерживая для устойчивости левой ногой».

А про птиц (вернее, про их отсутствие) он находил время подумать даже в разгар боев в Испании:

«Нигде не видно было и следа жизни, даже птицы не летали. <…>

<…>

<…> В пустом небе почти никогда не появлялись птицы. Никогда еще, пожалуй, я не видел страны, в которой было бы так мало птиц. Нам случалось иногда замечать птиц, похожих на сороку, стаи куропаток, внезапно вспархивающих ночью и пугавших часовых, и, очень редко, медленно круживших в небе орлов, презрительно не замечавших винтовочной пальбы, которую открывали по ним солдаты» Дж. Оруэлл. Памяти Каталонии. Эссе. М., 2016. Перевод Владимира Воронина..

Но, с другой стороны:

«Сегодня вечером я видел цаплю, пролетевшую над Бейкер-стрит. Но это не столь невероятно, как то, что я видел недели две назад, а именно пустельгу, убившую воробья посреди стадиона „Лордс“. Полагаю, вполне возможно, что война, т. е. сокращение транспорта, привела к оживлению активности птиц в центре Лондона» Дневник военного времени. 28 июля 1940 года. .

4. О цветах

«В саду сейчас цветут: полиантус, обриета, пролеска, мускари, кислица, несколько садовых нарциссов. В поле много нарциссов. Они очень пышные, двойной ряд лепестков, явно не настоящие дикие нарциссы, а из луковиц, попавших в землю случайно».

Домашний дневник. Том I. 12 апреля 1939 года

Джордж Оруэлл в Саутволде. 1930-е годы orwelltoday.com

Это тоже написано в Уоллингтоне. Любовь к цветам Оруэлл в эссе «Англия, твоя Англия» (1941) назвал национальной чертой — хоть и второстепенной, но ярко выраженной. Без сомнения, он и сам был носителем этой черты, и, вероятно, к нему в широком смысле приложимо то, что он пишет в этом эссе далее: «Однако она связана с другой чертой англичан, настолько для нас характерной, что мы ее почти не замечаем, — это приверженность к разного рода хобби и досужим занятиям, с глубоко частным характером английской жизни. Мы — народ цветоводов, но также собирателей марок, голубятников, столяров-любителей…» Перевод Виктора Голышева.

Уинстона в романе «1984» соблазняет стеклянное пресс-папье с кораллом внутри: «Самым симпатичным в этой штуке была ее бесполезность…» 6 октября 1939 года Оруэлл записывает в Домашнем дневнике:

«Сегодня вечером обнаружил фосфоресцирующего червяка или сороконожку, раньше ничего подобного не видел и не слыхал о ни о чем таком. Выйдя на лужайку, заметил какое-то свечение: это была светящаяся полоска, которая постоянно росла. Подумал, это, должно быть, светляк, правда, я никогда не видал светляка, который оставлял бы за собой фосфоресцирующий след. Поискав с электрическим фонариком, обнаружил, что это длинное и очень тонкое червеобразное существо со множеством тонких ножек с каждой стороны и двумя видами усиков на голове. Длина примерно 1¼ дюйма. Сумел поймать его в пробирку и внес в дом, но свечение вскоре сошло на нет».

5.

Об Испании

«Флаг республиканской Испании на двух зданиях, одно называется La Casa de España Испанский дом (исп.). — что-то вроде клуба, с обычными правительственными плакатами. На некоторых лавках франкистские плакаты: плакат „Arriba España“ Вставай, Испания (исп.). почти не отличается от правительственного. На стенах надписей немного, профранкистских и проправительственных примерно поровну — может быть, последних чуть больше».

Марокканский дневник. Танжер, 10 сентября 1938 года

Ополченцы POUM перед штаб-квартирой партии в Барселоне. 1936 годВ задних рядах возвышается Джордж Оруэлл. University College London Archives

После ранения в Испании в мае 1937 года (пуля снайпера попала в шею) Оруэлл был вынужден вместе с женой прятаться в Барселоне: на POUM, членом которой был писатель, обрушили репрессии коммунисты сталинского толка POUM, чье ополчение участвовало в боях на стороне республиканцев, была особенно влиятельна в Каталонии и Валенсии. В мае-июне 1937 года против POUM начались репрессии республиканских властей, где сильны были позиции коммунистов просоветского толка. POUM была объявлена троцкистской и «объективно фашистской» организацией. Многие ее члены были арестованы, другие вынуждены скрываться. Лидер партии Андреу Нин (1892–1937) был убит агентами НКВД.. В июне 1937 года Оруэлл с трудом выбрался из Испании. Врачи рекомендовали ему пожить в теплом климате, и он выбрал Марокко. Война в Испании между тем продолжалась, осенью 1938 года в Барселоне шел суд республиканских властей над лидерами POUM, которых объявили фашистскими агентами. Город Танжер на южном берегу Гибралтарского пролива имел международный статус, но испанское влияние в нем было сильным. Оруэлл, уже написавший к тому времени «Памяти Каталонии» — книгу о своем участии в войне, — пристально следил за событиями, желая, несмотря ни на что, победы республиканцам. В «Памяти Каталонии» он писал, однако, что в случае их победы будет установлена диктатура, тоже в какой-то мере фашистская.

6. О пропаганде

«Любая пропаганда — ложь, даже когда говоришь правду. Но это не так уж важно, лишь бы знать, что ты делаешь и почему».

Второй дневник военного времени. 14 марта 1942 года

Джордж Оруэлл на Би-би-си. 1940 год British Broadcasting Corporation / Wikimedia Commons

Так, не без обычного для него самоуничижения, Оруэлл характеризует свою службу на Би-би-си, где он работал в Восточном зарубежном вещании на Индию, Малайзию и Индонезию. Пропаганда, разумеется, бывает разная. 16 марта 1936 года Оруэлл записывает:

«Вчера вечером слушал речь Мосли… Сэр Освальд Мосли (1896–1980) в 1932 году основал Британский союз фашистов. Во время Второй мировой войны был помещен в тюрьму. Его освобождение в 1943 году Оруэлл одобрил. В ненапечатанном предисловии к повести «Скотный двор» он пишет: «В сороковом году было совершенно правильно интернировать Мосли, вне зависимости от того, совершил он преступление с юридической точки зрения или нет. Мы сражались за то, чтобы выжить… Но по-прежнему держать его в тюрьме без суда в 1943 году было возмутительно». Перевод Марии Карп. <…> Мосли говорил полтора часа и, к моему огорчению, кажется, увлек большинство слушателей. Поначалу ему шикали, но в конце громко аплодировали. Несколько человек, попытавшихся вставить слово, были выброшены с совершенно ненужной жестокостью. <…> М. очень хороший оратор. Речь его — обычная трескучая белиберда: беспошлинная торговля внутри Империи, долой евреев и иностранцев, повышение зарплаты, сокращение рабочего дня и т. д., и т. д. После шиканья вначале он рабочую (по преимуществу) аудиторию с легкостью задурил, выступая как бы с социалистических позиций и обвиняя сменявшие друг друга правительства в предательстве интересов рабочего класса. Вину за все он возлагал на таинственные международные шайки евреев…»

22 марта того же года:

«Коммунистический митинг на Маркет-плейс разочаровал. Беда всех коммунистических ораторов в том, что говорят они не доходчиво, а чудовищно длинными фразами, со всякими „несмотря“, „безотносительно“, „даже принимая во внимание“ и т. д. <…> Предполагаю, что им дают заранее приготовленные речи и они выучивают их наизусть».

Человек левых взглядов, член Независимой рабочей партии, Оруэлл в 1936 году еще связывал с коммунистами некие ожидания. Главные разочарования в них ждали его впереди.

7. О даре предвидения

«…Главным образом способность таких людей, как мы, лучше понимать ситуацию, чем так называемые эксперты, заключается не в предсказании конкретных событий, но в умении постичь, в каком мире мы живем. <…> С 1934-го я знал, что надвигается война между Англией и Германией, а с 1936-го я знал это с полной уверенностью. <…> Равным образом и такие ужасы, как российские чистки, никогда меня не удивляли, потому что я всегда чувствовал, что это — не именно это, но что-то подобное — присуще большевистскому правлению. Я ощущал это в их литературе».

Дневник военного времени. 8 июня 1940 года

Джордж Оруэлл за работой. Марокко, 1938–1939 годы University College London Archives

Несколькими строчками выше Оруэлл пишет: «Отчасти дело в том, что меня не ослепляют классовые интересы и т. д…» В какой-то мере это проясняет, кто такие «мы». Можно предположить, что он также имеет в виду свою писательскую интуицию. Это место в дневнике перекликается с тем, что Оруэлл пишет в эссе «Моя страна, правая она или левая» (1940):

«Не могу сказать, в каком году я впервые ясно понял, что надвигается нынешняя война. После 1936 года это было понятно уже всем, кроме идиотов. В течение нескольких лет грядущая война была для меня кошмаром, и я даже писал брошюры и произносил речи против нее. Но в ночь накануне того, как объявили о заключении русско-германского пакта, мне приснилось, что война началась. Не знаю, как истолковали бы мой сон фрейдисты, но это был один из тех снов, которые иногда открывают тебе подлинное состояние твоих чувств. Он объяснил мне, во-первых, что я просто испытаю облегчение, когда начнется давно и с ужасом ожидаемая война, и, во-вторых, что я в душе патриот, не буду саботировать или действовать против своих, буду поддерживать войну и, если удастся, воевать. Я сошел вниз и прочел в газете сообщение о прилете Риббентропа в Москву» Перевод Виктора Голышева..

8. О пакте Молотова — Риббентропа

«К прибытию Риббентропа московский аэропорт был украшен свастиками. „М. гардиан“ Газета «Манчестер гардиан». добавляет, что они были загорожены ширмами, чтобы остальная Москва их не видела».

Дневник событий, ведущих к войне. 24 августа 1939 года

Сталин и Риббентроп в Кремле. 1939 год Bundesarchiv

Позднее в «1984» Оруэлл наглядно изобразит резкий поворот политического курса:

«Речь продолжалась уже минут двадцать, как вдруг на трибуну взбежал курьер и подсунул оратору бумажку. Тот развернул ее и прочел, не переставая говорить. Ничто не изменилось ни в голосе его, ни в повадке, ни в содержании речи, но имена вдруг стали иными. Без всяких слов по толпе прокатилась волна понимания. Воюем с Остазией! <…>

Задним числом Уинстон поразился тому, как оратор сменил линию буквально на полуфразе, не только не запнувшись, но даже не нарушив синтаксиса».

9. О евреях и островном мировоззрении

«С удивлением обнаружил, что Д., несомненно левых взглядов, склонен разделять нынешние настроения против евреев. Он говорит, что евреи в деловых кругах становятся прогитлеровскими или готовятся к этому. Звучит почти невероятно, однако, по словам Д., они всегда будут восхищаться тем, кто их пинает. Лично я чувствую, что любой еврей, т. е. европейский еврей, предпочел бы социальную систему гитлеровского типа нашей, если бы не случилось так, что он преследует их. То же самое относится почти к любому жителю Центральной Европы, т. е. беженцам. Они используют Англию как убежище, но не могут не ощущать к ней глубочайшего презрения. Это видно по их глазам, даже если они не высказываются откровенно. Суть в том, что островное мировоззрение и континентальное совершенно несовместимы».

Дневник военного времени. 25 октября 1940 года

Журналистское удостоверение Джорджа Оруэлла University College London Archives

Представление о евреях как о носителях эгоистического начала и чужеродном элементе Оруэлл, как видим, в какой-то степени разделял. В более ранней дневниковой записи (от 2 августа 1939 года) он неодобрительно замечает: «Похоже, беженцы-евреи из Германии в огромных количествах обосновываются в некоторых частях Лондона, напр., в Голдерс-Грине, и покупают дома, на что им вполне хватает денег». Однако в апреле 1945 года, когда о преступлениях нацизма против евреев уже очень многое стало известно, он публикует эссе «Антисемитизм в Британии» (1945), где призывает мыслящих людей (включая, похоже, и самого себя) разобраться в своих предубеждениях:

«…Нечто неуловимое, какой-то психологический витамин отсутствует в современной цивилизации, и в результате этого мы все подвержены безумию — вере в то, что целые расы или нации таинственным образом могут быть плохими или хорошими. Я бросаю вызов любому современному интеллектуалу: попробуй всмотреться честно и внимательно в свой собственный разум, и ты обнаружишь там националистические лояльности и ненависти к одним или другим группам людей» Перевод Виктора Голышева. .

В эссе «Англия, твоя Англия» Оруэлл критикует «островное мировоззрение» (изоляционизм) англичан, ставя его в один ряд с ксенофобией, с нежеланием принимать иностранцев всерьез. В некоем узком смысле, однако, островное мировоззрение было, вероятно, присуще самому Оруэллу: с мая 1946 по январь 1949 года он по большей части жил на острове Джура Внутреннего Гебридского архипелага с населением около 250 человек, где написал роман «1984».

10. О пучеглазых лицах и кричащих красках

«Всякий раз, когда я прохожу по станциям метро, тошнит от рекламы, дурацких пучеглазых лиц и кричащих красок, всех этих отчаянных потуг соблазнить людей тратить труд и материалы, потребляя бесполезную роскошь или вредные лекарства. Сколько мусора унесет прочь эта война, только бы нам продержаться лето. Война попросту изнанка цивилизованной жизни, ее девиз — „Отныне, Зло, моим ты благом стань“ Из поэмы Джона Мильтона «Потерянный рай»., а среди благ современной жизни столько на самом деле дурных, что можно задаться вопросом, действительно ли в конечном счете война причиняет вред».

Дневник военного времени. 14 июня 1940 года

Неприятие любой диктатуры соединялось у Оруэлла с антибуржуазностью. Презрением к пошлой рекламе пропитан его роман «Да здравствует фикус!» (1936). В дневнике «Дорога на Уиган-Пирс» в феврале 1936 года он пишет: «В который раз поражаюсь тому, что стоит рабочему человеку получить официальную должность в профсоюзе или включиться в политику лейбористов, как он, желая того или нет, приобщается к среднему классу, т. е., борясь с буржуазией, сам становится буржуазным. Твой образ жизни и твоя идеология неизбежно изменяются в соответствии с твоим доходом».

11. Об интеллектуальной честности

«Когда я с кем-нибудь разговариваю или читаю тексты кого-то, у кого есть хоть какие-то личные пристрастия, я вижу, что интеллектуальная честность и взвешенное суждение попросту исчезли с лица земли. Мысль любого — „прокурорская“, каждый только приводит свои доводы, умышленно подавляя мнение оппонента и, более того, с полной нечувствительностью к любым страданиям, кроме собственного и своих друзей. Индийский националист тонет в жалости к себе и ненависти к Британии и совершенно равнодушен к несчастьям Китая; английский пацифист доводит себя до исступления, говоря о концлагерях на острове Мэн, и забывает о таковых в Германии и т. д., и т. д. Это замечаешь применительно к людям, с которыми не согласен, таким как фашисты или пацифисты, но на самом деле все одинаковы, по крайней мере все, у кого есть определенное мнение».

Второй дневник военного времени. 27 апреля 1942 года

Джордж Оруэлл в своей квартире в Кэнонбери. Фотография Вернона Ричардса. 1945 год © Vernon Richards / University College London Archives

Оруэлл позднее разовьет эту мысль применительно к писательству в эссе «Писатели и Левиафан» (1946):

«…приверженность любой политической доктрине с ее дисциплинирующим воздействием, видимо, противоречит сути писательского служения. Это относится и к таким доктринам, как пацифизм или индивидуализм, хотя они притязают находиться вне каждодневной политической борьбы. Право же, все слова, кончающиеся на „изм“, приносят с собой душок пропаганды. <…>

<…>

<…> …творчество, если оно обладает хоть какой-то ценностью, всегда будет результатом усилий того более разумного существа, которое остается в стороне, свидетельствует о происходящем, держась истины, признает необходимость свершающегося, однако отказывается обманываться насчет подлинной природы событий» Перевод А. Шишкина..

В августе 1944 года, когда в Англии не принято было дурно отзываться о союзнике — о СССР, — Оруэлл писал своему другу Джону Миддлтону Марри: «Я считаю, что для людей вроде нас, по мнению которых с Советским Союзом произошло что-то очень нехорошее, готовность критиковать Россию и Сталина — критерий интеллектуальной честности».

12. О владении языком

«…Если речь идет о длительной болезни, когда одолевает слабость и нет аппетита, но вас не лихорадит и вы не испытываете боли, то складывается впечатление, что мозг работает исправно. Мышление живо, как всегда, и вас интересуют те же вещи, что обычно; кажется, вы способны нормально говорить и читать то же, что читали бы в другое время. Но, лишь попытавшись писать, пусть даже простую, глупейшую газетную статью, вы осознаете, какое бедствие произошло внутри черепной коробки. Вначале вы вообще не способны ничего записать. Разум отвлекается на любой мыслимый предмет, не имеющий отношения к делу, и даже физический акт переноса мыслей на бумагу приводит в сильнейшее раздражение. Затем, может быть, вам удастся что-то написать, но все написанное выходит глупым и банальным. Вы перестаете владеть языком, точнее, в голову приходят только плоские, банальные выражения: все живые, яркие фразы бегут вас. И, даже вернувшись к привычке писать, вы, вероятно, обнаружите, что утратили способность к связности».

Второй литературный дневник. 30 марта 1948 года

Джордж Оруэлл за печатной машинкой. Фотография Вернона Ричардса. 1945 год© Vernon Richards / Pushkin House

В это время Оруэлл лежал в клинике Эрмайрз в Ист-Килбрайде, близ Глазго, с диагнозом «туберкулез левого легкого». Первый вариант романа «1984» был завершен 7 ноября 1947 года. Ко второму варианту Оруэлл приступил в мае 1948 года, все еще находясь в клинике. 29 июля он вернулся на остров Джура и продолжил работу над романом, которую завершил в начале ноября. Печатать чистовой вариант на машинке ему пришлось самому, несмотря на плохое состояние здоровья: уговорить машинистку приехать на остров оказалось невозможно. В начале декабря Оруэлл послал экземпляры литературному агенту и издателю. С начала января 1949 года, покинув Джуру, он лечился в туберкулезном санатории Крэнэм, графство Глостершир, затем в клинике Университетского колледжа в Лондоне. 13 октября он заключил брак с Соней Браунелл (его первая жена Эйлин О’Шонесси умерла в марте 1945 года). 21 января 1950 года Оруэлл скончался от легочного кровотечения.

Изображения: Джордж Оруэлл в церковном дворе. Уоллингтон, 1939 год

University College London Archives

Источники

Теги

Англия
Письма и дневники

микрорубрики

Ежедневные короткие материалы, которые мы выпускали последние три года

Игра дня

Энциклопедия

Марка дня

Неправильное солнце

Десерт дня

Ромовая баба

Архив

История, Литература

Лазарь Флейшман: «Спутник представился: „Пастернак“. Я обомлел: это было явление недавно умершего поэта»

О детстве в Риге, неслучившейся карьере музыканта, дружбе с Андреем Синявским и эмиграции

О проектеЛекторыКомандаЛицензияПолитика конфиденциальностиОбратная связь

Радио ArzamasГусьгусьСтикеры Arzamas

ОдноклассникиVKYouTubeПодкастыTwitterTelegramRSS

История, литература, искусство в лекциях, шпаргалках, играх и ответах экспертов: новые знания каждый день

Оруэлл о разнице между патриотизмом и национализмом

Одного видного интеллектуала на недавней частной встрече спросили, в чем разница между национализмом и патриотизмом. Его ответ был похож на объяснение, которое судья Поттер Стюарт однажды дал по поводу разницы между «непристойной речью» (то есть порнографией) и «защищенной речью»: «Я узнаю это, когда увижу».

Джордж Оруэлл в своем эссе «Заметки о национализме » дал гораздо лучший ответ.

Национализм не следует путать с патриотизмом. Оба слова обычно используются настолько расплывчато, что любое определение может быть оспорено, но между ними необходимо проводить различие, поскольку речь идет о двух разных и даже противоположных идеях. Под «патриотизмом» я подразумеваю преданность определенному месту и определенному образу жизни, который человек считает лучшим в мире, но не хочет навязывать другим людям. Патриотизм по своей природе носит оборонительный характер как в военном, так и в культурном отношении. Национализм, с другой стороны, неотделим от стремления к власти. Неизменная цель каждого националиста состоит в том, чтобы обеспечить себе больше власти и престижа не для себя, а для нации или другой единицы, в которую он решил погрузить свою индивидуальность.

Это ясное и простое различие. Патриотизм — это в первую очередь чувство, как предполагает Оруэлл, отсюда и его защитная природа. Национализм ищет что-то. Оно жаждет власти. Престиж.

Оруэлл отмечает, что нации Германии и Японии времен Второй мировой войны являются наиболее очевидными и печально известными примерами национализма. Однако в эссе он не раз жалуется, что слово «национализм» не может полностью передать значение эмоции, которую он пытается описать. («Я использую слово «национализм» только за неимением лучшего», — пишет он.)

Вскоре после этого он объясняет, что он имеет в виду.

Националист — это тот, кто думает исключительно или главным образом с точки зрения конкурентного престижа. Он может быть положительным или отрицательным националистом, т. е. он может использовать свою умственную энергию либо для восхваления, либо для очернения, — но во всяком случае его мысли всегда обращены к победам, поражениям, триумфам и унижениям. Он видит историю, особенно современную историю, как бесконечный взлет и падение великих держав, и каждое происходящее событие кажется ему демонстрацией того, что его собственная сторона находится на подъеме, а какой-то ненавистный соперник — на понижении.

Национальность, ясно дает понять Оруэлл, не имеет ничего общего с национальными государствами. В его основе лежит политический фанатизм, или, говоря более остро, глубоко укоренившийся трайбализм.

Националист не идет по принципу просто сговориться с сильнейшей стороной. Наоборот, выбрав свою сторону, он убеждает себя, что она самая сильная, и способен придерживаться своей веры, даже когда факты в подавляющем большинстве случаев против него. Национализм жаждет власти сдерживается самообманом . Каждый националист способен на самую вопиющую нечестность, но он также — поскольку он сознает, что служит чему-то большему, чем он сам — непоколебимо уверен в своей правоте.

Простите, что я так говорю, но последняя часть, казалось, попала довольно близко к цели. Под домом я подразумеваю современную Америку. (И я не говорю о всплеске использования фразы «постправда».)

Идея о том, что современные американцы «живут в эхо-камерах», является настолько избитой концепцией, что человек не решается использовать эту фразу, чтобы не потерять баллы за повторение клише. Но, похоже, именно к этой идее стремился Оруэлл.

Он заявляет, что его определение национализма включает «такие движения и тенденции, как коммунизм, политический католицизм, сионизм, антисемитизм, троцкизм и пацифизм».

Нет никаких сомнений, что Оруэлл, будь он жив сегодня, добавил бы к этому списку трансгендеризм, трампизм и многие другие измы.

На самом деле, согласно определению этого термина, данному Оруэллом, можно было бы взглянуть на современную Америку и спросить: Мы все теперь националисты ?

Я подозреваю, что большинство людей ответило бы без чувства иронии: «Нет; но они ».

—

Джон Милтимор — старший редактор Intellectual Takeout. Подпишитесь на него в Facebook.

Если лейбористы хотят помочь с патриотизмом, им следует прочитать Оруэлла

Если лейбористы хотят помочь с патриотизмом, им следует прочитать Оруэлла — The Post

Пол Маршалл

вторник, 31 декабря

Идея

11:00

Пол Маршалл

Мысли Джорджа Оруэлла о патриотизме как никогда актуальны

Лейбористские политики выставляют себя дураками в вопросах патриотизма.

В то время как их сторонники из рабочего класса (и бывшие сторонники) не имеют проблем со словом на букву «П», профессиональные левые едва позволяют ему сорваться с губ, и вскоре у них возникают проблемы, когда они это делают.

Нравится то, что вы читаете? Получить

бесплатно Ежедневная электронная почта UnHerd

Уже зарегистрированы? Войти

Почему они так борются?

Я думаю, ответ можно найти в двух эссе Джорджа Оруэлла, написанных во время Второй мировой войны: «Лев и единорог» в 1941 году и «Заметки о национализме» в 1944 году.

Первое было написано близко к моменту глубочайшего национального уныния. Февраль 1941 г. После Дюнкерка и задолго до Эль-Аламейна. Эттли, Бевин, Гринвуд и Герберт Моррисон были в кабинете; свежо было воспоминание о той роли, которую они сыграли, передав Черчиллю ключи от Даунинг-стрит. Но не все в рабочем движении приняли идею патриотизма; многие все еще находились в плену наднационального кредо коммунизма.

Пытаясь расположить их к себе, он начинает с утверждения культуры рабочего класса:

«Связан с плотными завтраками и хмурыми воскресеньями, дымными городами и извилистыми дорогами, зелеными полями и красными столбами…».

Хорошо, Ховис немного фальшивит, но потерпите:

«…они («простые люди») сохранили глубокий оттенок христианского чувства, почти забыв имя Христа».

Сегодня это кажется правдой. Это могло бы описать настроение, которое лежит в основе отказа публики от либерального сознания в пользу глубоко укоренившихся традиционных ценностей, которые большинству людей кажутся гораздо более похожими на здравый смысл.

Подготовив сцену, он переходит к патриотизму:

«Нельзя увидеть мир таким, какой он есть, если не признать подавляющей силы патриотизма, национальной верности… В качестве положительной силы нечего противопоставить этому. Христианство и интернациональный социализм слабы как солома по сравнению с ним».

Во втором своем эссе он объясняет, что он понимает под этим словом — и его отличие от национализма:

Под патриотизмом я понимаю преданность определенному месту и определенному образу жизни, который считается лучшим в мир, но не имеет желания навязывать другим людям. Патриотизм по своей природе носит оборонительный характер как в военном, так и в культурном отношении.

С другой стороны, национализм неотделим от стремления к власти. Неизменная цель каждого националиста состоит в том, чтобы обеспечить себе власть и больший престиж не для себя, а для нации или другой единицы, в которой он решил погрузить свою индивидуальность.

Национализм, в расширенном смысле, в котором я использую это слово, включает такие движения, как коммунизм, политический католицизм, сионизм, антисемитизм, троцкизм и пацифизм.

— Джордж Оруэлл, Заметки о национализме

Вам не обязательно соглашаться с его конкретными примерами, чтобы понять его общую мысль: национализм может быть наднациональным. В отличие от патриотизма, который носит оборонительный и жертвенный характер, национализм определяется стремлением к власти. Он стремится доминировать.

Мы знаем, к чему ведет этот аргумент. Мы слишком хорошо знаем. ЕС воплощает новую форму национализма; она стремится доминировать, навязывать демократическое согласие. Он говорит на языке силы; она направлена на создание новой глобальной силы, способной стоять на равных с США и Китаем. Мы все знаем людей, которые поддерживают этот аргумент «силы»: это глубоко укоренившаяся мотивация Макрона, Верхофштадта, Блэра и Хезелтайна.

Это непривлекательно. Это даже не реально. К счастью, она не пользуется широкой поддержкой британского электората. И Оруэлл был там перед нами:

«Поклонение силе, которое является новой религией Европы и которое заразило английскую интеллигенцию, никогда не касалось простых людей».

Отрыв английской интеллигенции от широких слоев населения не ограничивался «поклонением власти». Было чувство вины перед историей и стыд перед демотической культурой, которые отрывали ее от ее естественных корней.

«Действительно важным фактом о таком большом количестве английской интеллигенции…(является)…их оторванность от общей культуры страны…Английская интеллигенция европеизирована. Они берут свою стряпню из Парижа, а свое мнение — из Москвы… Любому английскому интеллектуалу было бы более стыдно стоять по стойке смирно во время «Боже, храни короля», чем красть деньги из ящика для бедняков».

Удивительно, как мало что изменилось за 80 лет.

Партия тори, возможно, одержала решающую победу в начале этого месяца, но, чтобы удержать своих новых избирателей, партия должна перестать так стесняться «преданности людей определенному месту и определенному образу жизни» и начать говорить о том повседневном патриотизме, которым мы дорожим.