Оксана скорик балерина: Оксана Скорик

Оксана Скорик | Юность балета

Оксана Скорик – прима-балерина Мариинского театра. Глядя на нее, задумываешься: есть ли предел у балеринской красоты? От спектакля к спектаклю ее танец всё звонче и выразительнее, невероятная телесная магия. Наша встреча произошла в кафе, обещающем своим названием счастье, и порой беседа касалась воспоминаний и наблюдений, наглядно подтверждающих правоту древних латинян: кто мужественно переносит испытания, тот добивается блага.

Фото: Ира Яковлева

Как Вы считаете, действительно ли в истоках творчества одаренного артиста всегда можно найти какое-то эмоциональное потрясение, которое оставляет опасную «рану»? И чем опаснее эта рана, тем пронзительнее результаты творческих поисков.

Я думаю, что да. Другой вопрос, что есть люди, которые умеют хорошо играть, и всё-таки, если ты никогда не ощущал боль утраты, настоящую любовь… сыграть такое искренне очень сложно.

Вы подобное переживали?

Да, и, знаете, мне кажется, что любые жизненные трудности дают понимание многого. Это совсем иное – познать чувства, нежели вычитать о них в книге.

Выходит, когда Вы танцуете царицу Мехменэ Бану или Жизель, Вы вспоминаете то, что с Вами происходило когда-то?

Да. И бывали спектакли, когда я, представляя то, что со мной было, заново переживала всё. Возможно, так не стоит делать, потому что каждый такой спектакль – это вывернутая наизнанку душа, вновь пережитое потрясение, но, с другой стороны, зритель всё видит. Можно, конечно, тихо переживать внутри себя… Но в балете каждая эмоция ограняется, отрабатывается в зале, эмоции должны быть не внутри, а в теле, не достаточно нахмуриться, чтобы зритель почувствовал, что мне плохо.

Какие поворотные события случались в Вашей жизни? Как они Вас изменили?

Вы знаете, у меня были отношения, после которых я, мне кажется, закалилась, как сталь. Поначалу было сложно видеть, как у этого человека появилась семья, какая-то дрожь есть до сих пор, поскольку мы видимся в театре. Сейчас, конечно, я привыкла, смирилась и желаю ему счастья. Я убеждена, что не стоит держать зло и обиды, просто не нужно забывать о том, что каждому воздастся по делам его.

Фото: Ира Яковлева

Со стороны вы производите впечатление человека закрытого. Вы – интроверт?

Стопроцентный. И очень ценю собственное пространство. Даже в компании близких могу одновременно и быть, и не быть – уйти в какие-то свои мысли, наблюдать за всем со стороны. Подруги уже привыкли.

Для Вас нет диссонанса в том, что Вы, будучи интровертом, занимаетесь профессией, которая публична? На сцене на Вас устремлены тысячи глаз; вместе с тем о Вашей частной жизни неизвестно ничего, кроме того, что предлагают слухи.

Я однажды ради любопытства решила в google посмотреть, что в нем обнаружится по поиску «Оксана Скорик». Вбила и смотрю: один балет, балет, балет, десятки видео, балетных фотографий. А потом решила посмотреть, что google выдаст на имена некоторых других балерин… и вижу: пресс-конференция такая, пресс-конференция сякая, балерина посетила магазин, балерина поучаствовала в показе и так далее. И тогда я поняла: я все правильно делаю. Хочу, чтобы меня запомнили, прежде всего, как балерину на сцене, а не ту, у которой такой-то стиль одежды, такие-то отношения и родители. У меня есть профессия, и это главное.

С кем чувствуете себя «своей» среди «своих»? Кто первым узнает обо всех новостях?

У меня с мамой хорошие отношения, но я – человек достаточно суеверный, и когда случается что-то хорошее – новая партия, например, – я молчу очень долго, чтобы не спугнуть счастье. Многим делюсь с Женей (Евгением Иванченко – партнером Оксаны, премьером Мариинского театра). Он – редкий человек, который никогда не позлорадствует, и как партнер – чудо.

Ваши совместные спектакли – это, на мой взгляд, лучшее, что случается в дуэтном танце на сцене Мариинского. Жаль, что Евгений теперь редко выходит в больших спектаклях, хотя его форма на протяжении стольких лет работы в театре – это что-то удивительное…

Он в шикарной форме. С возрастом танцовщики «усыхают», поскольку уходят растяжка, мягкость в теле, а у него природа такая, что с годами эти изменения почти не видны. И чувствуется его вагановская школа – кажется, он и в восемьдесят будет ходить с такой же прямой спиной. И еще он необычайно хладнокровен на сцене, знаете, как это подкупает? Он и в зале сдержан, даже тогда, когда возникают какие-то споры, совершенно невозмутим. В жизни такой же. Поэтому с ним так приятно танцевать – у него никогда не дрожат руки, на сцене держит себя размеренно и тихо, но при этом, когда отдаешь ему какую-то эмоцию, взгляд, он всегда на них отвечает, смотрит в глаза…

Балет – это уход от реальности? Ведь на сцене отступают и кривотолки, и зависть.

Для меня спектакль – это маленькая жизнь от самого начала – первого выхода – и до конца, когда проживаешь сцену за сценой. Поэтому это даже не уход, а возможность прожить другие жизни. И порой эта новая жизнь на сцене даже реальнее настоящей – той, что за кулисами.

Ученицы А.Я. Вагановой вспоминают, что она была чрезвычайна скупа на похвалу. Произнесенное ею «не так плохо» воспринималось комплиментом высшей пробы. Знаю, что педагог, с которым Вы работаете в театре, – Е.В. Евтеева – также скупа на похвальбу и очень требовательна. Вам кажется оправданной такая суровость?

Думаю, да. И для артиста зачастую даже не так важен тон, которым говорятся замечания, а их меткость. Елена Викторовна… Вы знаете, она же никогда не повышает голос, очень сдержанный человек. Поэтому самое страшное – это когда она сидит и ничего не говорит. В такие моменты танцуешь и думаешь: «Вот сейчас точно кошмар, наверное…». А когда проходишь какой-то фрагмент, и Е.В. встает и начинает говорить: «Сделай это лучше, и это, и то сделай по-другому, ну что же ты, и стопы не коси» – это естественный рабочий процесс с педагогом, который многое от меня требует. И потом, она же еще и очень чуткий человек и всегда замечает, если не все ладно, если какие-то проблемы, поскольку она сама танцевала все эти партии и через все трудности профессии прошла. По тем временам ее карьера была невероятной! В 19 лет у нее была запись «Лебединого озера» на Ленфильме. И то, что меня восхищает, – у нее и сын есть.

Действительно, еще не так давно артистки балета вынуждены были делать судьбоносный для себя выбор: семья, материнство или успех в профессии. Но в наши дни восстановительная медицина довела прогресс до того, что появились балерины-многодетные мамы, которые продолжают танцевать после рождения второго и даже третьего ребенка… Перед Вами стоит такой выбор?

Сколько себя помню, о семье думала в первую очередь, просто всему свое время. И как сложно найти своего человека, когда распадаются семьи, когда жизнь мужчины с мужчиной становится нормой! Мир перевернулся, а в балетном мире такого вообще хватает. Я немало ошибок совершила именно из-за своего желания быть рядом с любимым мужчиной, от многого отказалась – от участия в Большом Балете, например (проекте телеканала «Россия – Культура» ).

Вы прошли «школу» кордебалета и постепенно, а отнюдь не сразу совершили восхождение к сольным партиям. Такой подход выработан многими поколениями прекрасных артистов и, на Ваш взгляд, правилен? Вам жаль времени, проведенного в кордебалете?

Вы знаете, это с какой стороны посмотреть. С одной стороны, конечно, «школа жизни». Я многие спектакли знала «изнутри» и наизусть – рисунки, перестроения, кто за кем выходит, сколько есть времени до коды, до следующего выхода. Например, премьеру «Лебединого озера» – Одетту/Одиллию – танцевала без единой оркестровой репетиции, без сверки с кордебалетом! Нас просто тогда с партнером вбросили в новый спектакль. Хорошо еще, что удалось самим порепетировать на сцене – мы репетировали и ночью, и ранним утром, пока никого не было, урывали любую минуту, чтобы хоть как-то сориентироваться, приспособиться к покату (сцена Мариинского театра имеет наклон около четырех градусов). И поскольку еще в кордебалете я знала спектакль от корки до корки, досконально знала музыку, каждую ноту, на премьерном спектакле мне это очень помогло. То же было и с «Корсаром». Я стояла когда-то в характерном «Палестинском танце» (это было еще при М.Х. Вазиеве), и потому все мизансцены выучила наизусть.

С другой стороны… Девочки из кордебалета – я им поражаюсь. Они зарабатываются так, что не помнят, какое число, какой день недели. Они постоянно на сцене – вышли, и сорок минут без возможности расслабиться, убрать осанку. С ужасом вспоминаю, как я стояла четыре акта «Лебединого озера», и все в пуантах. А ведь еще случались «двойники». Пока отпрыгаешь сиссоны, пока отстоишь положенное, с тебя пот сыпется градом, ноги немеют… это был ад.

Как Вы понимаете успех?

Успех… знаете, как он определяется? Когда после спектакля тебя не поздравляют другие солисты. Чувствуется зависть. Когда я дебютировала в «Лебедином», например, меня поздравляли все, и про себя я думала, как же на самом деле я выглядела, раз столько сейчас внимания и похвалы… Но, тем не менее, сразу дали второй спектакль. Как интересно… когда же Вы бываете довольны собой, чувствуете, что спектакль прошел успешно? Я, как ни странно, себя хвалю, когда удается выкрутиться из какой-то сложной ситуации. Перед одним из «Лебединых», например, за несколько дней до выступления, я поранила пальцы на левой руке так, что швы, конечно, накладывать было не нужно, и все-таки кожа была содрана вся… Пальцы не могла вытянуть, не то что в поддержках рукой держаться! В шутку мы с Ксандером Паришем (премьером театра ) назвали этот спектакль «вокруг левой руки». Спасла специальная кожа для заживления из Германии, которой я обмотала пальцы, чтобы из зала не было видно, шрам остался до сих пор. Но тот спектакль был посвящен моему педагогу Е.В. Евтеевой, поэтому не выйти я не могла. И на сцене очень многое происходит, и когда удается пройти через все, я себе говорю, например: «Оркестр так ужасно играл, но я выдержала!».

Вы, конечно, слышите, когда балетный оркестр играет не так, как нужно?

Конечно! И дело не всегда в звучании. Бывает так, что дирижер не чувствует балерину: ему кажется, что для нее темпы затянуты и, как бы желая помочь, он начинает «гнать», тогда спектакль превращается в войну… И не всегда дирижеры присутствуют на репетициях, что, конечно, очень усложняет взаимопонимание. Вот Гавриэль Гейне, например. Мы его обожаем. Меньше чем на одну репетицию он не приходит никогда! Как правило, две-три репетиции, на которых он себе в партитуре отмечает пожелания балерин и для себя запоминает: «Оксане Скорик здесь медленнее, Виктории Терешкиной тут быстрее…».

Многое от дирижера зависит?

Очень многое! С Валерием Абисаловичем (Гергиевым), конечно, просто сказка. Когда была запись «Спящей» в 2015-м году, я танцевала Принцессу Флорину, на первом спектакле был быстроватый темп на «блинчиках» (балетные так называют повороты в прыжке «tour de force» ), я, тем не менее, справилась, но как при этом звучал оркестр! Было слышно каждую ноту, каждый инструмент, каждую тональность. Ведь танец – это живое воплощение музыки, и когда на некоторых спектаклях вся эта красота скрадывается, находить вдохновение в музыке получается не так просто.

Какая она – сцена Мариинского театра?

Мариинская сцена такая кусачая, такая коварная!.. Сколько бы раз ты ни танцевал на ней, каждый раз как в первый. Думаю, что все это из-за поката (смеется) и «подушки».

Говорят, покат – четыре градуса. Вот ни то ни се. В Большом театре, например, покат очень сильный – сцена, как горка. А у нас что-то среднее, и сейчас в историческом здании лежит не самое удобное покрытие. В Мариинском-2, на новой сцене, «подушка» положена на бетон, а на старой – на деревянный пол, еще на тот самый, на котором танцевали великие. И многие артисты, не только я, жалуются, что пол из-за этого очень вязкий и мягкий, и в танце перегружаются голеностоп и икроножные мышцы. От этого происходят многие травмы. Амортизация слишком большая, слишком много сил требуется для того, чтобы танцевать на такой «подушке». И если для гимнастики – это как раз то, что нужно, т.к. прыжки гимнасток широкие по амплитуде, но не высокие, то в классическом балете, конечно, хотелось бы более жесткого пола, поскольку мы-то как раз выпрыгиваем ввысь. От нашего же пола оттолкнуться сложно, вот и получается двойная работа.

Как относитесь к распространившейся в последние годы «системе звезд», когда выпускники академий преподносятся как готовые звезды балета, спекулируют на своих родственных связях с достославными предками и т.д.?

Я вам скажу так: кто бы сейчас ни блистал, какими бы раскрученными ни были выпускники, история запомнит те имена, которые достойны. Есть, безусловно, одаренные балерины – Диана Вишнева, например. Она, действительно, пришла в театр готовой артисткой и была созревшей не только физически, но и ментально. В труппе сразу выделялась своей яркостью, необычностью, ее невозможно было спрятать в кордебалет, хотя, конечно, первое время и она в каких-то спектаклях стояла, изучала все изнутри. Мне тоже спустя время сказали, что уже в кордебалет меня нельзя – я слишком выделяюсь, не подхожу. Неизменно одно: либо человек, на которого сделана ставка, прогрессирует, либо, как показывает практика, успокаивается и перестает развиваться. Когда ты приходишь в театр, ты – никто, в театре всё нужно доказывать с самого начала. Кому-то везет, у кого-то просто счастливая судьба. А «система звезд»… не думаю, что это временное явление. Если посмотреть афишу, то можно увидеть, что спектаклей становится только больше, а балетные поколения меняются все быстрее. Возможно, эта политика связана с необходимостью быстрого набора солисток, но времени на их «воспитание» и постепенный ввод в сольные партии попросту не остается.

В русском балете практически невозвратимо ушла традиция сложения танцевальных пар наподобие дуэтов Е.Максимовой-В.Васильева, Г.Улановой-К.Сергеева. В Мариинском театре все танцуют со всеми, даже если балерине неудобно. На Ваш взгляд, это упущение? Вы хотели бы иметь постоянного партнера по сцене?

Вы знаете, сейчас, в нашем ритме жизни, выступления только с одним танцовщиком неизбежно бы привели к какому-то расслаблению, потери мобильности. Кроме того, работа над нюансами, над чем-то новым зачастую возможна только на репетициях с разными артистами. Постоянное партнерство порой «затирает» хореографию, мешает привносить разнообразие. Редко, очень редко бывает так, что два творческих человека – балерина и танцовщик – не расслабляются в совместных дуэтах, а, наоборот, «купаются» в поиске нового. И не всем хочется вообще задумываться о том, как подать руку балерине, как на нее посмотреть, с каким чувством оторвать лишний лепесток у ромашки для Жизели, чтобы она обрадовалась… Многое уходит.

Тяжело переживаете критику, неудачи? То, что появляется на страницах прессы, в интернете, в около балетных обсуждениях в Вас вызывает любопытство или раздражение?

Когда я только начинала, конечно, мне было интересно, что люди пишут обо мне, но критика критике рознь. В социальных сетях, по большей части, пишут обиженные мамы, чьи дочери не нашли успеха в балете.

Фото: Ира Яковлева

О чем мечтает прима-балерина? Что Вы хотели бы ожидать от своих будущих сезонов и работы в театре?

Мечтаю, чтобы появился хореограф, который поставил бы на меня небольшую постановку, одноактный балет, чтобы появилась возможность вместе придумать что-то не сиюминутное, не суетное… Оттолкнувшись от неоклассики, возможно, затронуть какие-то непростые, серьезные вопросы, которые бы заставили зрителя замереть и задуматься, которые бы взбудоражили его.

И, конечно, мне не хочется, чтобы за счет меня театр «взращивал» кого-то другого. Хочется, чтобы не отнимали мои спектакли. И если я говорю руководству: «я могу, я хочу, я все сделаю», очень хочется, чтобы меня услышали… Ведь я не прошу многого, мои запросы – скромные, но вот не всегда есть условия, чтобы можно было делать свою работу качественно, порой создаются ситуации, несовместимые даже со здоровьем.

Автор: Екатерина Поллак, источник: http://beatricemagazine.com

Страдания формируют личность: как будущие артисты балета переживают эмоциональные качели | Всем балет!

«Я самый счастливый человек на свете, потому что я перешла все это, пережила, испытала на себе. Страдания формируют личность», — это фраза Оксаны Скорик из документального фильма «Прекрасная трагедия». Фильм снимался в течение трёх лет, и выпускница Пермского хореографического училища произнесла эту фразу, когда все трудности балетного обучения были позади. А проблем было довольно много, чем будущая артистка делилась в своем личном дневнике, текст из которого авторы фильма взяли за основу.

Очернение русской системы преподавания?

Казалось, что после «Пленников Терпсихоры», где показана беспощадность и жестокость Людмилы Сахаровой, ничего правдоподобнее снято не будет, но в 2007 году вышел фильм «Прекрасная трагедия» — путь студентки Пермского балетного училища Оксаны Скорик с первого курса до выпускного и приглашения в Мариинский театр. Снимал фильм норвежский режиссёр Дэвид Кинселла.

Тогда режиссёра признали чуть ли не «охотником», главная задача которого — показать несовершенную, грубую и отсталую систему хореографического образования в России. Конечно, для этой цели лучше было снова снимать уроки Людмилы Сахаровой, но в этот раз в центре внимания оказался класс Лидии Улановой. Было достаточно оставить в фильме слова Улановой о том, что девочкам нужно «сделать свои коряги удобоваримыми ножками», как общественность встала на защиту русской балетной школы от режиссёра, который однобоко представил методы наших педагогов.

Как жить в искусственно созданном мире

Если отследить мысли Оксаны Скорик во время всего фильма, становится заметно, что настроение девочки постоянно меняется, и это прямое влияние единственного занятия — учёбы. С одной стороны, замкнутый образ жизни и концентрация на одном деле крайне важны для балета: это позволяют полностью погрузиться в профессию. С другой стороны, такая жизнь может приводить к различным психологическим проблемам, и в результате начинает казаться то, чего не существует.

Так, Оксана Скорик пишет в дневнике, что начала самопроизвольно худеть, и теперь педагог заставляет её набирать вес, иначе нужно будет передать студентку под наблюдение врaчей. Но зимой Оксане начинает казаться, что она снова поправилась и что ей непременно нужна диета. Разумеется, в подростковом возрасте все проблемы воспринимаются очень остро, особенно когда находишься в искусственно созданном мире, где всё внимание приковано к телу, где все темы для обсуждения сводятся к весу, пропорциям, данным.

Оксана Скорик и Наталья Моисеева. Кадр из фильма «Прекрасная трагедия»

То же можно и сказать о желании/нежелании заниматься балетом. В начале фильма Оксана преисполнена и называет мир балета священным, рассказывает, почему нужно заниматься, даже если не хочется. Но спустя время пишет в своем дневнике, что у неё пропало всякое желание заниматься балетом: она уверена, что у нее нет способностей, крепкой спины, «мозгов». Такие мысли наверняка часто посещают воспитанниц балетных школ. Почему? Сказывается банальная усталость, невозможность отдохнуть от ежедневного сопротивления человеческого тела, а также играет роль постоянное эмоциональное давление педагогов.

Замечание педагога — лучшая похвала

В балетной школе прямое и сильнейшее влияние имеет педагог. Острое и обидное слово в адрес ученика в мире балета признано не только нормой, но и необходимостью. Кроме того, считается, что если педагог делает ученику много замечаний, это высшее проявление заботы и заинтересованности в его успехе.

Но не каждый подросток знает это правило, из-за чего порой воспринимает замечания как агрессию, от которой хочется защититься и спрятаться. А если приходится ежедневно встречаться и взаимодействовать с «агрессором», это переходит в стресс. К физическому переутомлению прибавляется эмоциональное: человек кое-как научился справляться с первым, но на него в неограниченных количествах сваливается второе, неизбежны сбои.

Такие состояния можно проследить в дневнике Оксаны Скорик: жалобы на бесконечную критику от педагога Лидии Улановой, которая говорила, что Оксане нечего делать в Перми. Студентка воспринимала эти слова буквально: педагог хочет, чтобы я уехала домой, значит способностей к балету у меня нет? Мало кто из подростков может понять мотивы педагога и объективно оценить свои возможности, и в этом нет их вины: понимание таких тонкостей приходит с возрастом. Скорее всего, Лидия Григорьевна видела в своей ученице потенциал и талант, потому и требовала большего, пыталась заставить ученицу работать на пределе возможностей. Уланова говорила Оксане: «Редко кому Бог даёт такие роскошные ноги. Но чтобы эти ноги работали, нужна сила».

Все выдающиеся артисты балета, которые благодарят своих жестоких педагогов, отмечали, что понимание их методов пришло в зрелом возрасте, когда они столкнулись с реальной работой в театре. Неприятные слова педагога настолько хорошо записались на подкорку, что стали привычным явлением, которое больше не выводит из душевного равновесия. А невозмутимость является едва ли не основным качеством для любой профессии, другое дело, что далеко не у всех получается развить его в себе. Именно поэтому вопрос о том, надо ли педагогам «тренировать» психологическую стойкость своих учеников, остаётся открытым.

Итоги страданий

С классом, в котором училась Оксана Скорик, позже начала репетировать заслуженная артистка России Наталья Моисеева. Показаны уникальные фрагменты репетиций женского класса, на которых виден совсем другой подход молодого педагога: участие, мягкость, понимание. Но здесь важен тот факт, что в руках Моисеевой оказался приученный к работе класс. Иногда в балетных школах идёт именно такая расстановка сил: всю чёрную работу проводят педагоги с многолетним стажем, чтобы потом передать класс молодому преподавателю и избавить его от необходимости давить и заставлять.

Оксана Скорик писала в своем дневнике, что ей было гораздо комфортнее репетировать с Натальей Моисеевой, поскольку она морально не давит, а поддерживает и вдохновляет на работу.

Вдвойне любопытно пересматривать фильм «Прекрасная трагедия» сейчас, когда Оксана Скорик — прима-балерина Мариинского театра. Первую афишную партию Повелительницы дриад Оксана станцевала в 2009 году, затем медленно, но верно набирала репертуар. Нельзя сказать, что петербургская публика тепло приняла, как тогда писали, балетную иноземку, но постепенно доверие было завоёвано. Сейчас Оксана Скорик танцует довольно редко, не даёт интервью и занимается воспитанием сына.

С годами трудности обучения профессии стираются из памяти и воспринимаются как обстоятельства, сформировавшие личность. О своих психологических травмах говорят все выдающиеся артисты балета, но тут же прибавляют, что в балетном училище это воспринималось как данность, а после спецпредметов они жили жизнью, какой обычно живут подростки. Наверное, поэтому балетному ребенку крайне важна поддержка семьи и безусловная любовь, чтобы тяжёлого учебного дня «залечить» все рaны. Так справляться с трудностями будет чуть легче.

Балет Мариинского театра: рецензия на «Лебединое озеро» – незабываемые вспышки блеска | Балет Мариинского театра

История 25-летней Оксаны Скорик, первой солистки балета Мариинского театра, не совсем радостна. На следующий день после ее пятого дня рождения мать отправила ее из их дома в Харькове, Украина, в общеизвестно крутую Пермскую балетную школу в России. Она останется там в качестве пансионера, видя свою мать лишь изредка, в течение следующих 13 лет. Возможно, как следствие обращения с ней в школе — документальный фильм 2008 года режиссера Дэвида Кинселлы ( Красивая трагедия ) показывает учителей, оскорбляющих и запугивающих Скорика и ее однокурсников — у нее развилось расстройство пищевого поведения, которое она с тех пор преодолела.

Скорик пришла в балетную труппу Мариинского театра в 2007 году, с тех пор ее продвижение по карьерной лестнице неуклонно. Но ей пришлось столкнуться с кампанией беспрецедентной жестокости, направленной против нее кликой русских поклонников балета, утверждающих, что она продвигалась за счет других, более сильных танцоров. Монтаж ее сценических ошибок и более неловких моментов был размещен на YouTube с приложенными язвительными комментариями. Авторы, естественно, утверждают, что это все во имя критики и во имя Мариинки, но можно только представить, как это подействовало на саму Скорика.

Так что было поучительно видеть ее в главной роли в Лебединое озеро в премьерный вечер балета в Ковент-Гарден. Двойная роль Одетты и Одиллии — испытание для любой балерины, безжалостно обнажающее любую техническую или драматическую слабость, поэтому предоставление Скорику первого спектакля стало важным выражением доверия со стороны директора Мариинского театра Юрия Фатеева.

С ее первого появления вы понимаете, что перед вами действительно потенциально очень хорошая танцовщица. У Скорика широко посаженный взгляд, суставчатые руки и обтекаемое телосложение по мариинскому образцу длинноногое, мягкоспинное. Она создает великолепные формы и сильные линии, но ее музыкальная фразировка неровна. Как Одетта, белый лебедь, она то дикая, то печальная, то одинокая, ее глаза часто замерзают до пустоты. Со своим Принцем, бесстрастным, хотя и академически безупречным Тимуром Аскеровым, у нее, кажется, мало взаимопонимания – странно, учитывая, что он ее партнер за кулисами.

Наблюдать за Скориком — непредсказуемый опыт. Но ее вспышки блеска, когда они случаются, запоминаются. В роли Одиллии, черного лебедя, она, кажется, швыряет свое выступление в лицо всем тем, кто когда-либо делал ее несчастной. «Посмотрите на это», — приказывает ее стальной взгляд, когда она делает 32 скоростных фуэте и совершает идеальный двойной пируэт. Невозможно сказать, что его ждет в будущем, но под руководством своего тренера, бывшей кировской балерины Елены Евтеевой Скорик добился поразительного технического прогресса. То, что скрывается за ее глазами, может быть труднее исправить.

«Великолепно гладкая» Юлия Степанова (Одетта) с Ксандером Пэришем, «не что иное, как превосходный» в роли ее принца. Фото: Тристрам Кентон

На следующий день Юлия Степанова представила тот же балет с уроженцем Йоркшира Ксандером Пэришем. Степанова — танцовщица меньшего масштаба, чем Скорик, и без того величия линии, но она великолепно гладкая, и в ее работах есть очень привлекательная музыкальность. Как и Скорик, Степанова гораздо привлекательнее в роли Одиллии, чем Одетты. У ее белого лебедя есть свои радостные моменты — после адажио второго акта она бросает на Пэриша взгляд полнейшего восторга — но в моменты сильных эмоций она слишком полагается на нахмуренные брови и Общее Выражение Страдания. В роли Одиллии Степанова вырывается на свободу как драматически, так и физически, исполняя свои шаги со сливочным ликованием кошки на молочной ферме.

Как ее принц, Пэриш просто великолепен. За четыре года, прошедшие с тех пор, как он ушел из Королевского балета в Мариинский, он прошел долгий путь, и Фатеев превратил его, как он и обещал, в дворянина русского танцора. Вариация Пэриша «Черный лебедь» — парящие гранд-джете, непринужденные стильные туры на воздухе — вызвала бурю аплодисментов домашней публики. Его партнерство нежно и скромно, его осанка аристократична, его сценические манеры безупречны.

Не слишком велика похвала и для Мариинского кордебалета. Они не всегда идеальны; в исполнении Скорика и Аскерова были неровные лебединые линии и каменнолицые лебеди. Но когда они в форме, как у Степановой и Пэриш, у них замирает сердце – они двигаются, дышат и слышат музыку как одно целое – особенно в великолепных декорациях финального акта. Мариинки здесь еще неделю.

Мариинский балет – Раймонда – Вашингтон – DanceTabs

Оксана Скорик в Раймонда .
© Валентин Барановский. (Щелкните изображение, чтобы увеличить его)

Мариинский балет
Раймонда
Вашингтон, Оперный театр Кеннеди-центра
23 февраля 2016 г.: ★★★✰✰
24 февраля 2016 г.: ★★ ★★✰
www.mariinsky.ru
www.kennedy-center.org

Балет Мариинского театра вернулся в Вашингтон, округ Колумбия, на свое ежегодное мероприятие – 14 ^-й -й сезон подряд в Оперном театре Кеннеди-центра – с полнометражной постановкой балета « Раймонда », любимого и любимого в России, но несколько менее известного и редко исполняемого целиком на Западе.

Последнее грандиозное творение Мариуса Петипа, Раймонда родилась в Мариинском театре в 1898 году. Прославленный балетмейстер приближался к своему 80-летию ^-й -й день рождения, когда он поставил балет вместе с известной петербургской писательницей Лидией Пашковой. , написавший сценарий, и 32-летний Александр Глазунов, написавший музыку. В результате получился балет, который, как редкий экзотический цветок, мог расцвести только при правильных условиях.

Основная проблема с Raymonda — отсутствие осмысленного повествования. Своего рода средневековый роман, он повествует о молодой дворянке, разрывающейся между двумя мужчинами — героическим рыцарем Жаном де Бриеном, с которым она невеста, и воином-сарацином Абдерахманом, который неожиданно врывается в ее жизнь и сбивает ее с ног. его пламенная страсть. Женихи дерутся на дуэли; выживший (Жан де Бриенн) получает девушку; и роскошная свадьба венчает все дело.
 

Мариинский балет в Раймонда .
© Наташа Разина. (Щелкните изображение, чтобы увеличить его)

Этот бессодержательный сюжет, однако, является лишь предлогом для изобилия танцев в различных манерах и стилях, от чисто классических вариаций до традиционных народных номеров, которые артисты Мариинского театра исполняли, по большей части, с убежденность и мастерство. От разношерстных ансамблей первого акта до ярких сарацинских танцев и зажигательных панадерос второго акта и знаменитого венгерского дивертисмента третьего акта кордебалет труппы, верный своей славе, был в отличной форме, танцуя с энтузиазмом и апломбом.

Но Раймонда — это балет балерины. На самом деле, балет в основном прославлен (вместе с его щедрой партитурой) за его великолепную роль ведущей балерины. Петипа создал центральную роль для Пьерины Леньяни, потрясающего техника, которая также создала роль Одетты-Одиллии в Лебединое озеро . Так что успех всего спектакля в немалой степени зависит от балерины, играющей титулованную даму.

На премьере Оксана Скорик в роли Раймонды раскрасила свою героиню в холодные, монотонные тона, устанавливая мало эмоциональной связи с партнерами, превратив тем самым балет в череду соло, дуэтов и ансамблей (хотя все танцевали эффектно). Казалось, она не верила в романтическую дилемму своей героини, ее интерпретации не хватало правдоподобия, а ее история любви никогда не ускользала.
 

Оксана Скорик в Раймонда .
© Валентин Барановский. (Щелкните изображение, чтобы увеличить его)

Скорик, только что получившая звание главного звания, обладает изящным телом, а ее технические навыки поистине впечатляют. У нее было несколько трудных моментов в начале балета, но она пришла в себя в чисто танцевальном финальном акте, оттачивая каждый шаг. Первый солист Тимур Аскеров несколько приглушенно изобразил своего жениха; его партнерские навыки все еще находятся в стадии разработки, особенно для такого балета, как Raymonda , который может похвастаться одними из самых сложных саппортов в классическом каноне. В роли влюбленного Абдерахмана, единственного в этом любовном треугольнике, способного на выражение эмоций, очарователен высоколетящий Константин Зверев. Надежда Батоева и Кристина Шапран блистали в роли подруг Раймонды, танцуя ярко и уверенно; а очаровательная Софья Иванова-Скобликова была великолепна в своих вариациях.

На следующий день, сыграв во втором составе, Екатерина Кондаурова была всем, чем должна быть Раймонда: чарующей, царственной, любящей и загадочной. Наполняя историю смыслом и драматизмом, ее танец был одним из тех великолепных проявлений балетного мастерства, которые по праву ассоциируются с лучшими традициями труппы.

Кондаурова — штатный руководитель компании. Ей 33 года, она танцует в Мариинском балете с 2001 года, присоединившись к труппе сразу после окончания Академии Вагановой.

В исполнении Кондауровой все было передано изысканно. Она пробежалась по своим многочисленным вариациям в первом акте с юношеской легкостью и сияющим стилем; особенно пленяло ее лирическое соло с полупрозрачным белым платком. Эта Раймонда была глубоко влюблена, и мы мгновенно почувствовали ее нежную привязанность к своему возлюбленному Жану де Бриенну (высокому красавцу Даниле Корсунцеву) с того момента, как она вошла, чтобы полюбоваться его портретом. Их дуэт в сцене видения первого акта был настоящим чудом; как и расширенное па-де-де во время свадебных торжеств в третьем акте. Корсунцев оказался солидным, преданным партнером, и Кондаурова грациозно парила в его надежных руках, выполняя серию ошеломляющих подъемов и захватов.
 

Юрий Смекалов в Раймонда .
© Наташа Разина. (Щелкните изображение, чтобы увеличить его)

Юрий Смекалов наполнил роль похотливого и грозного Абдерахмана нужной долей злобы и страсти. В своей безответной любви этот вождь сарацинов был столь же пронзителен, сколь и жалок, вызывая как восхищение, так и сочувствие.

Оба вечера Константин Ивкин, Евгений Коновалов, Эрнест Латыпов и Василий Ткаченко блистали в Pas de Quatre в финальном акте.

Мариинская постановка « Раймонда » включает редакцию Константина Сергеева и дополнительные хореографические фрагменты Федора Лопухова. Это красивая постановка с привлекательными декорациями и со вкусом подобранными костюмами, изначально созданными Симоном Вирсаладзе.

Музыка Глазунова с ее неотразимыми и роскошными мелодиями Раймонда величайшее достояние (и, возможно, главная причина, по которой балет выдержал испытание временем). Оркестр Оперного театра прекрасно прочитал партитуру под руководством Гавриэля Хайне, американца по происхождению, который в настоящее время является постоянным дирижером Мариинского театра.