Живи и помни читать онлайн Валентин Распутин (Страница 9)
Еще до войны видела однажды Настена в кино (ей и всего-то три раза довелось посмотреть это чудо), как городская баба, не зная, чем угодить мужику, которого она без ума любила, кормила его, как маленького, из рук. Вспомнив сейчас об этом, Настена из какой-то вдруг приспичившей, незнакомой ей раньше причуды тоже решила подносить куски сала в рот Андрею, но он не позволил. Ей стало и неловко за себя, и весело, словно она переступила уже через какую-то мелкую стыдинушку и теперь могла ступать дальше. Но чай им пришлось пить из одной посудины — из крышки от солдатской манерки, передавая ее из рук в руки, и то, что Настена брала эту крышку после Андрея, а затем снова передавала ему, почему-то также волновало ее.
Да и все здесь волновало и в то же время пугало Настену — и запущенная, без жилого духа, зимовейка с как попало набросанными на землю плахами вместо пола, с прогнувшейся в потолке доской, с черными, в засохших тенетах, неровно стесанными стенами, и не тронутый ничьим следом, блестящий на солнце снег за окном, спадающий с горы огромным валом, и Андрей рядом, признанный теперь уже при свете дня, но не ставший от этого более понятным, и сама она, невесть как и зачем очутившаяся в этом дальнем, заброшенном углу.
Отвлекшись на мгновение, она всякий раз поражалась, что видит перед собой Андрея, и тогда приходилось делать немалое усилие, чтобы вспомнить, почему он здесь. Лишь после этого все становилось на свои места, как оно есть, но стояло непрочно, шатко, так что положение это нужно было постоянно поддерживать, чтобы не уплыло оно опять куда-то и не потерялось — настолько все казалось неправдашним, придуманным или увиденным во сне.
Настена словно бы играла в прятки сама с собой: то была уверена, что все это со временем обязательно кончится хорошо, стоит лишь выждать, потерпеть, то случившееся вдруг открывалось такой проваленной, бездонной ямой, что от страха перехватывало дух. Но она не показывала страх, притворялась веселой. Неизвестно еще, что будет завтра, а сегодня ее день, сегодня за целые годы можно устроить выходной, дать свободу и отдых всему, что в ней есть.
Она съела за столом совсем немного, чтобы не отнимать у Андрея, и, разморенная теплом, зевнула.
— Наши думают, я в Карде, а я тут у тебя, — неизвестно к чему сказала она.
— Вот бы знали.
Андрей не ответил.
Она постелила на нары доху, скинула с ног валенки и улеглась, широко раскинув руки. Андрей покосился на нее из-за стола — она, чтобы подразнить его, закрыла глаза, словно засыпая, и примолкла. Но едва он стал подходить, она быстро, одним рывком вскочила на колени, выгнулась вперед и бойко, по-девчоночьи, протараторила:
— Отскочь, не морочь, я тебя не знаю.
— Чего-чего?
— Отскочь, не морочь, я тебя не знаю.
— Гляди-ка ты!
Поддаваясь игре, он прыгнул к ней, она увернулась, поднялась возня, как когда-то давным-давно, в первый год их совместной жизни. Ох и дурили же они — пыль столбом стояла. Настена была не из слабеньких и сдавалась не сразу, с него, случалось, семь потов сойдет, пока она попросит пощады. Но сейчас ей почему-то не хотелось пытать его силу, она опустила руки. Он понял это по-своему и заторопился, засуетился, как мальчишка, — тогда она осторожно, чтобы не обидеть, удержала его:
— Тише, Андрей, не гони, не надо.
Любовь-то моя сколько без корма, как худая кобыла, жила. Не надорви ее, не понужай.
Он послушался и, как никогда раньше, в первый раз, сколько она его знала, обошелся с ней ласково и внимательно, подлаживаясь под нее и угадывая каждое ее маленькое желание.
Отдыхая, Настена испытывала неловкое и забавное чувство, будто она была не со своим, а с чьим-то чужим мужиком, на которого не имела права. Но чувство это скоро прошло. Она стала уже забываться, когда на мгновение ей показалось, что только что каким-то чудом ей удалось подглядеть себя далеко вперед нынешнего дня; что-то там было иное, чем здесь, но и там она тоже мелькнула не одна, хотя он в ее глазах почему-то не удержался, и она не знала, Андрей это был или кто-то другой. Наверное, Андрей, ни о ком больше она не помышляла.
Ей захотелось что-нибудь сказать ему, что-нибудь хорошее, свое, но, не найдя больше, с чего начать, она попросила:
— Покажи, где ранило-то тебя…
Он расстегнул рубаху и открыл на груди красноватые рубцы.
Настена осторожно погладила их.
— Бедненький… убить хотели… совсем зажило, не болит?
— Сейчас уж лучше, только ноет. Особенно в непогоду. А так — будто мешает все время, будто торчит что-то, не притерпелся еще.
Только что, час назад, она не могла взять в толк, как и почему очутилась здесь, а теперь ей уже представлялось, что она и не знает ничего другого, что она находилась в этих стенах всегда. Все, что можно было припомнить из какой-то иной жизни, смутно виделось позади беспорядочными обрывками растерянных снов. Неужели где-то там есть еще люди, война, смерть и беды? Когда это было и было ли это когда-нибудь вообще? Воздух в зимовейке горчил, густая, неземная тишина убаюкивала, укрывала от всяких забот и хлопот, пьянила свободным и одиноким существованием. Успокоившееся тело раскинулось во всю сласть, лежало молча и забывчиво, не напоминая о себе ни одним желанием.
— Ты не рассердишься, если я усну? — слабым и счастливым голосом спросила она.
— Спи, спи.
Он приподнялся на локте, чтобы видеть ее, — она уже спала. Красное от зимнего загара, круглое лицо обмякло и светилось сквозь сон вольной улыбкой. Оно за эти годы чуть поддубело, огрубло, с него исчезли совсем, а исчезать стали еще при нем, девическое нетерпение и удивление, которые вечно были на виду: ой как интересно, а что дальше? Сказка скоро кончилась, все тайны были открыты, а если и выпадало иной раз что-то еще удивительное, то оно догоняло, казалось, из прошлого, из того, что в спешке было пропущено по пути.
На грудь, где расстегнулась кофта, Настена положила руки, и они вздымались вместе с грудью, чуть пошевеливаясь в пальцах. Андрей заметил, что руки тоже набрякли и потяжелели — это от работы. От глубокого и ровного дыхания исходил теплый и сладкий, парной запах.
Он придвинулся к Настене вплотную, осторожно обняв, и услышал, как бьется ее сердце. Оно стучало отчетливо и близко, с каждым тукающим ударом наполняя его неясной, болезненной тревогой. Она, тревога эта, все прибывала и прибывала, и оттого, что он не знал, к чему она относилась и что предвещала, было еще неспокойней.
Лежать больше он не мог и поднялся, тихонько сполз с нар и воровато, из-за спины, оглянулся на спящую Настену. «Спи, спи», — зачем-то шепнул он, но больше всего он хотел, чтобы она проснулась. Быть рядом с ней и не слышать ее, пропустить все, что она могла бы сказать и сделать, становилось невмочь, в груди быстро выстыло и опустело, сжалось, требуя движения и тепла.
Он вышел на воздух и зажмурился — так неожиданно ярко и резко ударил в глаза свет. Казалось, все солнце, стоящее как раз над горой, скатывалось с горы сюда. Снег пыхал, искрился, а в легких тенях отливало мякотной синью. Тепло было весеннее, с запахом. На углу крыши у зимовейки наплавлялась сосулька, на мелких от снега, проплешистых местах распрямлялся голубичник.
Андрей дышал с придыхом, словно давясь воздухом. Он сходил напоить коня, затем спустился к Ангаре, чтобы посмотреть, не видать ли чего постороннего. Но беспокойство не исчезло. Андрею казалось, будто сейчас, как раз в эти минуты, он по своей глупости теряет что-то важное, невозвратное, донельзя необходимое ему, чего потом не найти.
Он вернулся в зимовейку — Настена все еще спала. Не находя места, он опять приткнулся к ней, прильнул головой к ее груди, но, задыхаясь от близости, отстранился. Настена во сне нашла рукой его голову, провела по волосам, и от этого прикосновения ему вдруг стало легче. Он закрыл глаза и, чувствуя на плече спасительную руку Настены и представляя, как он, медленно кружась, вворачивается в какую-то мягкую и просторную пустоту — это всегда помогало ему уснуть, — скоро забылся.
Они проснулись одновременно. Настена открыла глаза, взглянула на него, и он, вздрогнув, очнулся. Она улыбнулась ему.
Солнечное пятно из окна сместилось далеко к двери: день пошел под уклон.
— Так сладко поспала, — сказала Настена. — Уж и не помню, когда еще так доводилось — на самом дне. А все потому, что рядом с тобой. Гляжу на тебя и не верю, что это ты. А во сне, вот видишь, поверила, растаяла до последней капельки. Спокойно-спокойно было…
После сна они встретились словно бы заново и смотрели друг на друга с удивлением и ожиданием.
Настена хотела подняться, но он удержал, и она, обрадованная этим, засмеялась.
Они все оттягивали и оттягивали разговор, хоть и понимали, что никуда от него все равно не деться.
Распутин Валентин Григорьевич. Живи и помни
— Ты не рассердишься, если я усну? — слабым и счастливым голосом спросила она.
— Спи, спи.
Он приподнялся на локте, чтобы видеть ее, — она уже спала. Красное от зимнего загара, круглое лицо обмякло и светилось сквозь сон вольной улыбкой. Оно за эти годы чуть поддубело, огрубло, с него исчезли совсем, а исчезать стали еще при нем, девическое нетерпение и удивление, которые вечно были на виду: ой, как интересно, а что дальше? Сказка скоро кончилась, все тайны были открыты, а если и выпадало иной раз что-то еще удивительное, то оно догоняло, казалось, из прошлого, из того, что в спешке было пропущено по пути.
На грудь, где расстегнулась кофта, Настена положила руки, и они вздымались вместе с грудью, чуть пошевеливаясь в пальцах.
Андрей заметил, что руки тоже набрякли и потяжелели — это от работы.. От глубокого и ровного дыхания исходил теплый и сладкий, парной запах.
Он придвинулся к Настене вплотную, осторожно обняв, и услышал, как бьется ее сердце. Оно стучало отчетливо и близко, с каждым тукающим ударом наполняя его неясной, болезненной тревогой. Она, тревога эта, все прибывала и прибывала, и оттого, что он не знал, к чему она относилась и что предвещала, было еще неспокойней. Лежать больше он не мог и поднялся, тихонько сполз с нар и воровато, из-за спины, оглянулся на спящую Настену. «Спи, спи», — зачем-то шепнул он, но больше всего он хотел, чтобы она проснулась. Быть рядом с ней и не слышать ее, пропустить все, что она могла бы сказать и сделать, становилось невмочь, в груди быстро выстыло и опустело, сжалось, требуя движения и тепла.
Он вышел на воздух и зажмурился — так неожиданно ярко и резко ударил в глаза свет. Казалось, все солнце, стоящее как раз над горой, скатывалось с горы сюда.
Снег пыхал, искрился, а в легких тенях отливало мякотной синью. Тепло было весеннее, с запахом. На углу крыши у зимовейки наплавлялась сосулька, на мелких от снега, проплешистых местах распрямлялся голубичник.
Андрей дышал с придыхом, словно давясь воздухом, Он сходил напоить коня, затем спустился к Ангаре, чтобы посмотреть, не видать ли чего постороннего. Но беспокойство не исчезало. Андрею казалось, будто сейчас, как раз в эти минуты он по своей глупости теряет что-то важное, невозвратное, донельзя необходимое ему, чего потом не найти.
Он вернулся в зимовейку — Настена все еще спала. Не находя места, он опять приткнулся к ней, прильнул головой к ее груди, но, задыхаясь от близости, отстранился. Настена во сне нашла рукой его голову, провела по волосам, и от этого прикосновения ему вдруг стало легче. Он закрыл глаза и, чувствуя на плече спасительную руку Настены и представляя, как он, медленно кружась, вворачивается в какую-то мягкую и просторную пустоту — это всегда помогало ему уснуть, — скоро забылся.
Они проснулись одновременно. Настена открыла глаза, взглянула на него, и он, вздрогнув, очнулся. Она улыбнулась ему.
Солнечное пятно из окна сместилось далеко к двери: день пошел под уклон.
— Так сладко поспала, — сказала Настена. — Уж и не помню, когда еще так доводилось — на самом дне. А все потому, что рядом с тобой. Гляжу на тебя и не верю, что это ты. А во сне, вот видишь, поверила, растаяла до последней капельки. Спокойно-спокойно было…
После сна они встретились словно бы заново и смотрели друг на друга с удивлением и ожиданием. Настена хотела подняться, но он удержал, и она, обрадованная этим, засмеялась.
Они все оттягивали и оттягивали разговор, хоть и понимали, что никуда от него все равно не деться.
7
— Возвернись я туда, я бы там и остался — это точно. Сколько держался, воевал и воевал, не прятался, не хитрил, а тут нашло. Нашло-наехало так — не продохнуть. Зря это не бывает. Зря не зря — теперь уж дело сделано, переделывать поздно.
Он лежал с закрытыми глазами — так легче было говорить — и говорил с той рвущейся, прыгающей злостью, какая бывает, когда ее не к кому обратить.
— Но как, как ты насмелился? — вырвалось у Настены. — Это ж непросто: Как у тебя духу хватило?!
— Не знаю, — не сразу ответил он, и Настена почувствовала, что он не прикидывается, не выдумывает: — Невмоготу стало. Дышать нечем было — до того захотелось увидеть вас. Оттуда, с фронта, конечно, не побежал бы. Тут показалось вроде рядом. А где ж рядом? Ехал, ехал… до части скорей доехать. Я ж не с целью побежал. Потом вижу: куда ж ворочаться? На смерть. Лучше здесь помереть. Что теперь говорить! Свинья грязи найдет.
— Война кончится, — может, простят, — неуверенно сказала Настена.
— Нет, за это не прощают. За это, если бы можно было расстреливать, а после сызнова поднимать, расстреливали бы по три раза. Чтоб другим неповадно было. Моя судьба известная, и нечего теперь о ней хлопотать. Я шел и думал: приду, погляжу на Настену, попрошу прощенья, что сломал ей жизнь, что гнул без нужды да изголялся, когда можно было жить.
И правда — чего не жилось? Молодые, здоровые, всем, как нарочно, друг под друга подогнанные. Живи да радуйся. Нет, надо было каприз показывать, власть держать. Вот дурость-то. И сам же понимал, что дурость, не совсем ведь остолоп, понятье какое-то есть, а остановиться не мог. Казалось как: успеем, наживемся, налюбимся — век большой. Вот и успели. Думаю, приду, покажусь Настене на глаза, покаюсь, чтоб извергом в памяти не остался, погляжу со сторонки на отца, на мать, и головой в сугроб.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента
Задержка развития речи или языка (для родителей)
en español: Retraso en el desarrollo del habla o del lenguaje
Отзыв: Джулия К. Хартнетт, MS, CCC-SLP
Речевая и языковая терапия в Nemours Children’s Health
Как и в случае с другими навыками и вехами, возраст, в котором дети изучают язык и начинают говорить, может варьироваться. Немного знаний о развитии речи и языка может помочь родителям понять, есть ли повод для беспокойства.
Чем отличаются речь и язык?
- Речь является вербальным выражением языка и включает артикуляцию (то, как мы образуем звуки и слова).
- Язык дает и получает информацию. Это понимание и понимание через общение — вербальное, невербальное и письменное.
Что такое задержки речи или языка?
Речевые и языковые проблемы различаются, но часто пересекаются. Например:
- Ребенок с задержкой речи может хорошо произносить слова, но может складывать только два слова.
- Ребенок с задержкой речи может использовать слова и фразы для выражения идей, но его трудно понять.
Каковы признаки задержки речи или языка?
Ребенок, который не реагирует на звук или издает звуки, должен быть немедленно осмотрен врачом. Но часто родителям трудно понять, требуется ли их ребенку немного больше времени, чтобы достичь вехи речи или языка, или есть проблема.
Вот на что стоит обратить внимание. Позвоните своему врачу, если ваш ребенок:
- к 12 месяцам: не использует жесты, например, указывает или машет рукой на прощание
- к 18 месяцам: для общения предпочитает жесты вокализации
- к 18 месяцам: с трудом имитирует звуки
- с трудом понимает простые словесные просьбы
- к 2 годам: может только имитировать речь или действия и не произносит слова или фразы спонтанно
- к 2 годам: постоянно произносит только некоторые звуки или слова и не может использовать устную речь для общения больше, чем их насущные потребности
- к 2 годам: не может следовать простым указаниям
- к 2 годам: имеет необычный тон голоса (например, хриплый или гнусавый)
Также позвоните врачу, если речь вашего ребенка труднее понять, чем ожидается для его возраста:
- Родители и лица, осуществляющие постоянный уход, должны понимать около 50 % речи ребенка в возрасте 2 лет и 75 % в возрасте 3 лет.
- К 4 годам ребенка в основном должны понимать даже люди, которые его не знают.
Что вызывает задержку речи или языка?
Задержка речи может быть вызвана:
- нарушениями полости рта, такими как проблемы с языком или небом (небом)
- короткая уздечка (складка под языком), которая может ограничивать движения языка
Многие дети с задержкой речи имеют проблемы с орально-моторной функцией. Это происходит, когда есть проблемы в областях мозга, отвечающих за речь. Это затрудняет координацию губ, языка и челюсти для произнесения звуков речи. У этих детей также могут быть другие орально-моторные проблемы, например проблемы с кормлением.
Проблемы со слухом также могут повлиять на речь. Таким образом, отоларинголог должен проверить слух ребенка всякий раз, когда возникает проблема с речью. У детей с проблемами слуха могут возникнуть проблемы с речью, пониманием, имитацией и использованием языка.
Ушные инфекции , особенно хронические инфекции, могут повлиять на слух.
Но пока есть нормальный слух на одно ухо, речь и язык будут развиваться нормально.
Как диагностируются задержки речи или языка?
Если у вашего ребенка могут возникнуть проблемы, важно немедленно обратиться к логопеду. Вы можете найти логопеда самостоятельно или попросить своего лечащего врача направить вас к нему.
SLP (или логопед) проверит речевые и языковые навыки вашего ребенка. Патолог проведет стандартизированные тесты и определит основные этапы развития речи и языка.
SLP также проверит:
- то, что понимает ваш ребенок (так называемый рецептивный язык)
- то, что ваш ребенок может сказать (так называемый экспрессивный язык)
- развитие звука и четкость речи
- орально-моторный статус вашего ребенка (как рот, язык, небо и т. д. работают вместе для речи, а также для еды и глотания)
По результатам обследования логопед может порекомендовать вашему ребенку логопед .
Как помогает логопед?
Логопед будет работать с вашим ребенком, чтобы улучшить речевые и языковые навыки, и покажет вам, что делать дома, чтобы помочь вашему ребенку.
Чем могут помочь родители?
Родители играют важную роль в оказании помощи детям, у которых есть проблемы с речью или языком.
Вот несколько способов стимулировать развитие речи дома:
- Сосредоточьтесь на общении. Разговаривайте с малышом, пойте, поощряйте имитацию звуков и жестов.
- Прочтите своему ребенку. Начните читать, когда ваш ребенок еще ребенок. Поищите подходящие по возрасту мягкие или картонные книги или книжки с картинками, которые побуждают детей смотреть, пока вы называете картинки.
- Используйте повседневные ситуации. Чтобы развивать речь и язык вашего ребенка, разговаривайте в течение дня. Назовите продукты в продуктовом магазине, объясните, что вы делаете, когда готовите еду или убираете комнату, и указывайте на предметы в доме. Будьте проще, но избегайте «сюсюканья».
Наилучшим подходом является раннее распознавание и устранение задержки речи и языка.
Позвоните своему врачу, если у вас есть какие-либо опасения по поводу речи или языкового развития вашего ребенка.
Отзыв: Джулия К. Хартнетт, MS, CCC-SLP
Дата пересмотра: март 2022 г.
Делиться:
/content/kidshealth/misc/medicalcodes/parents/articles/not-talk
Откладывать конфликт лучше, чем выплескивать на него отношения
Лиз Катлер и Том Кройц в своем доме в Принстоне, штат Нью-Джерси (Виктор Льоренте)
Семья
Общепринятое мнение гласит, что выход из конфликта является катарсисом и что мы никогда не должны ложиться спать в гневе.
Но пары, которые приберегают разногласия для запланированных встреч, демонстрируют преимущества более терпеливого подхода к конфликту.
Фотографии Виктора Льоренте
Сохраненные истории
бумага из задней части ящика ее стола. На нем она записывала свои обиды: может быть, Кройц задержался на работе допоздна, не предупредив ее, или, может быть, он позволил их детям сделать что-то, что она считала рискованным. Список был способом Катлер выполнить обещание, данное ею и ее мужем. Они говорили о своих разочарованиях только на плановых встречах, которые проводили раз в год, а затем каждые три месяца. Это система, которой они придерживаются более 40 лет.
Любой психолог скажет вам, что конфликт является неизбежной и жизненно важной частью близких отношений. Задача, которая может сделать разницу между прочным, приносящим удовлетворение партнерством и партнером, который воспламеняется, заключается в том, чтобы выяснить, как конструктивно разрешать конфликты.
Здравый смысл считает время врагом. Нам говорят не «сдерживать» обиды, не позволять раздражению гноиться и не ложиться спать в гневе. Многие терапевты предупреждают, что накопление обид вызывает обиду и создает почву для взрыва партнеров.
Катлер и Кройц, а также другие партнеры, у которых есть система запланированного разногласия, обнаружили, что отсрочка трудных разговоров может укрепить, а не разъесть отношения. Для них заранее спланированные встречи, на которых обе стороны готовы к трудным дискуссиям, истощают некоторые из самых болезненных эмоций конфликта. Затем партнеры могут сосредоточиться на решении проблем и делать это совместно и творчески, иногда даже получая удовольствие от процесса. Исследователи и клиницисты также пришли к выводу, что Катлер и Кройц выяснили сами по себе: при решении проблем в отношениях может помочь небольшая дистанция и повторяющееся приглашение в календаре.
В первый раз, когда Катлер и Кройц заговорили, она стояла позади него в кафетерии Университета Дьюка в 1974 году.
Она хлопнула его по плечу и спросила: «Эй, почему иногда ты такой милый, а иногда ты такой придурок?»
Ошарашенный Кройц сказал: «Я вас даже не знаю».
Они шли по столовой с подносами в руках, споря. Катлер был убежден, что Кройц был тем парнем, с которым она танцевала всю ночь, и который иногда вел себя так, как будто не знал ее, когда она видела его в кампусе. (Позже она поняла, что истинным преступником был двойник Кройца.) За обедом этот спор перерос в дебаты о противоположных моральных принципах иудаизма Катлера и католицизма Кройца. Несколько дней спустя они продолжали этот спор в течение пяти часов, сидя на ветвях камелии.
«Я помню, как сидел на том дереве и прямо там влюблялся», — сказал мне Кройц. Он восхищался всем, что сделал Катлер: балет, карате, кемпинг, гребля на каноэ, скалолазание. Катлер почувствовала, что встретила свою пару. Трудно было найти что-то, чего не умел Кройц: однажды она узнала, что он умеет нырять с аквалангом; во-вторых, она обнаружила, что он применил свои навыки скалолазания, взобравшись на стену часовни Герцога.
Кройц даже взял на себя обязательство изучать то, что ее заботило, например, выучить иврит, работая одним летом на фабричной линии.
Новая пара прославилась своей неразлучностью. Даже когда Катлер шла по кампусу одна, люди кричали: «Привет, LizandTom!»
Они также были известны своими оперными конфликтами. «Наши друзья не могли этого вынести, — вспоминал Катлер, — потому что мы доходили до точки, когда один из нас садился в машину и уезжал». Однажды Кройц пробил кулаком стену.
«Показ гнева в драматических формах был явно частью нашего движения туда-сюда», — сказал Кройц.
Когда Катлер училась за границей на первом курсе, они поддерживали связь по телефонам-автоматам и письмам, написанным на тонких синих бланках для аэрограмм. Но когда она вернулась в Дьюк, проведя девять месяцев в одиночестве, Катлер почувствовала удушье из-за желания Кройца быть с ней постоянно. Она не хотела терять его, но и не хотела быть «поглощенной» отношениями. Они решили заключить контракт: они останутся вместе еще на год, и в рамках этого соглашения они попытаются решить то, что не работает, включая их частые ссоры и недостаточные границы.
Когда год закончится, они решат, продолжать ли отношения.
Этот разговор, в ходе которого они целый день бродили по кампусу Дюка, обсуждая все вопросы, принес паре чувство облегчения. Каждый из них высказал свое мнение и чувствовал, что другой серьезно относится к их опасениям. Когда им исполнился год, они согласились продолжить отношения еще на один год и возобновить обсуждение контракта. Вскоре это стало ежегодным мероприятием, которое они окрестили «контрактными переговорами». Примерно через десять лет они поняли, что года достаточно, чтобы их проблемы затвердели, поэтому они перевели переговоры о контрактах на ежеквартальную работу.
Они устанавливают нормы, определяющие пространство, время и тон своих дискуссий. Они убегали в какое-нибудь тихое и приятное место — на тропинку, по которой можно было долго гулять, или иногда в дом в Мичигане, где Катлер проводил лето в детстве. Они установили «правила взаимодействия». Среди них: не закрывайте наблюдения другого человека.
Если один человек говорит, что что-то является проблемой для отношений — даже если другой человек не считает это важным — это проблема. Приготовьтесь услышать критику, признайте свои ошибки и будьте благодарны своему партнеру. Посвятите себя долгосрочной работе над отношениями и примите тот факт, что изменения могут происходить маленькими шажками.
К 30 годам Катлер и Кройц приберегали большую часть своих проблем для переговоров по контракту. Поскольку эти переговоры были запланированы, они не чувствовали себя обязанными поднимать вопросы в данный момент. И они заметили, что, выжидая, они могли избежать боли и игры импульсивных аргументов; в разгар ссоры они были слишком озабочены «победой», чтобы пытаться решать проблемы. Для Катлера расстояние часто вносило ясность. К тому времени, когда она прочитывала бумагу в ящике стола, чтобы подготовиться к предстоящему разговору о контракте, она сочла некоторые пункты слишком тривиальными, чтобы поднимать их. Их «правила участия» указывали, что они должны быть «в эмоционально спокойном состоянии» — условие, которому, по их словам, им было легко следовать.
Пауза между первоначальным разочарованием и обсуждением, как сказал мне Катлер, «дает вам время уложить свое маленькое эго в постель и стать взрослым, а не ребенком внутри себя».
Когда у пары появились дети, содержание и структура их разговоров изменились. Они добавили разговоры о семейном контракте, чтобы дать своим мальчикам возможность поговорить с ними открыто. Двое их старших сыновей добровольно вели друг с другом «братские контрактные переговоры».
Структура поддержки переговоров по контракту начала приобретать новое значение для семьи, когда их младшему сыну Исааку было 2 с половиной года. Исаак перенес несколько инсультов, находился в коме, у него диагностировали рак. Катлер вспоминает, что социальный работник предупредил ее и Кройца, что их отношения могут быть проверены стрессом от того, что они видят, как их сын страдает, и круглосуточной заботой. Им сказали, что большинство пар, у которых ребенок так же болен, как Исаак, распадаются.
Двадцать четыре года спустя Катлер и Кройц все еще вместе.
«Думаю ли я, что переговоры по контракту спасли нас?» — сказал Катлер. «Абсолютно.»
Джеймс Кордова, профессор психологии Университета Кларка, хочет, чтобы люди относились к отношениям так же, как к своим зубам. Люди не только ходят к стоматологу, когда у них болит зуб; они получают профилактическое лечение для удаления налета и зубного камня, которые вызывают кариес. Напротив, многие партнеры обращаются за помощью только тогда, когда их проблемы настолько остры, что отношениям непоправимо испорчено. На этом этапе пары получают эквивалент лечения в отделении неотложной помощи.
Кордова считает, что, как и в случае с зубами, «внутри интимных отношений также происходит естественный коррозионный процесс». Мы причиняем друг другу боль. И когда нам больно, мы склонны делать одно из двух: мы делаем больно своему партнеру в ответ или уходим. «Ни один из этих естественных инстинктов не способствует долговременному интимному здоровью», — сказала мне Кордова.
Мы можем ранить друг друга, когда разногласия отодвигают на задний план области нашего мозга, отвечающие за рациональное мышление.
Когда мы реагируем, не тратя времени на то, чтобы остыть, мы можем ужалить своего партнера, чтобы набрать очки или защитить себя. И, скорее всего, такое поведение не принесет ощущения катарсиса. В лучшем случае вентиляция может обеспечить временное повышение настроения, но во многих случаях она не приводит даже к этому. В важном психологическом исследовании участники, которые сидели тихо сразу после того, как их гнев был спровоцирован, становились менее злыми, чем те, кому было приказано выразить себя.
Вместо того, чтобы относиться к гневу как к пару, который нужно выпустить, нам, кажется, лучше выжать из него время. Исследования указывают на ценность тайм-аута, особенно для того, чтобы «сделать паузу и успокоиться, а не сделать паузу и перезагрузиться». Когда люди используют тайм-аут, чтобы беспристрастно взглянуть на инцидент или даже отвлечься, а не томиться в своем разочаровании, их гнев, как правило, утихает, и они с меньшей вероятностью попытаются наказать другого человека.
Также имеет значение образ мыслей обеих сторон, когда они снова собираются. Мортон Дойч, видный эксперт по разрешению конфликтов, объясняет, что у партнеров могут быть конструктивные разногласия, если они формируют образ мышления, ориентированный на обучение, а не на победу, переосмысливают конфликт как общую проблему, которую нужно решать совместно, и устанавливают нормы сотрудничества (читай: Катлер и Крейца «правила ведения боя»).
Два десятилетия назад Кордова разработала процесс, объединяющий эти идеи. Он описывает это как эквивалент шестимесячного визита к стоматологу или ежегодного медосмотра для семейного здоровья. В течение двух сеансов «Проверка брака» помогает парам оценить свои сильные и слабые стороны. В ходе рандомизированных контролируемых испытаний на различных группах населения Кордова и его команда постоянно обнаруживали, что партнеры, которые используют отчет о проверке брака, улучшили удовлетворенность браком и близость, а также другие важные показатели здоровья отношений.
В отличие от переговоров Катлера и Кройца по контракту, проверка брака проводится обученной третьей стороной. Это также не поощряет партнеров ограничивать все конфликты этими сессиями. Клиницисты, с которыми я разговаривал, сказали, что не рекомендуют большинству пар ждать месяцами, чтобы обсудить каждую проблему в отношениях. Они объяснили, что срочные проблемы или мелкие неприятности, которые можно легко исправить, обычно стоит поднимать относительно быстро, хотя все же стоит подождать несколько часов или даже дней, чтобы рассеялись повышенные эмоции. Партнеры могут решать более серьезные проблемы, такие как изменение ожиданий в отношениях, через несколько недель или дольше. Но, по их словам, если более длительные обсуждения, такие как переговоры о контракте, работают для пары, в этом нет ничего плохого.
Кордова говорит, что то, что объединяет «Проверку брака» с переговорами о контракте, заключается в том, что партнеры нуждаются в регулярном, запланированном времени, чтобы разруливать узлы в своих отношениях.
Это может помочь таким людям, как Катлер и Кройц, чья склонность к жарким ссорам может помешать им вести ясный и продуктивный разговор о своих разногласиях. Это также полезно в отношениях, в которых люди, такие как деловые партнеры Эрика Церуло и Клэр Мазур, прячутся от конфликтов.
Помимо того, что они близкие друзья, у Серуло и Мазура есть отношения, которые можно резюмировать строкой слов с префиксом со-: Они были совладельцами бизнеса, соавторами книги Работа Жена и соведущие подкаста. После того, как они продали свой стартап более крупной компании, они использовали свои новообретенные ресурсы, чтобы нанять тренера по менеджменту Бена Михаэлиса. Михаэлис, который также является клиническим психологом, быстро заметил, что, как и многие люди, они склонны избегать конфликтов. (Серуло приписывает эту склонность ее «крайне среднезападному» воспитанию.) Он сказал, что им нужно выяснить, как справляться с разногласиями, иначе напряженность разрушит их партнерство.
Серуло и Мазур почувствовали, что это избегание делает их партнерство хрупким и замедляет их, когда дело доходит до решения проблем их бизнеса. Они жили в страхе, что одна драка разрушит все. Михаэлис велел им начать с озвучивания жалоб на низкие ставки. Это была экспозиционная терапия для тех, кто не склонен к конфликтам.
Со временем Церуло и Мазур смогли решить более сложные вопросы, которые могли вызвать недовольство, если их не решить, — вопросы о том, кто главный, кого больше уважает их команда, кто получает более интересную работу. (Эти области трения не так уж отличаются от тех, что возникают в романтических отношениях.) Их еженедельная поездка в родительскую компанию оказалась идеальной атмосферой для разговоров на эти темы. Поездка из Бруклина в Нью-Джерси была регулярным мероприятием, избавившим от страха найти время для обсуждения сложной темы; длина диска устанавливает лимит времени на разговор; а сидеть рядом означало, что им не нужно было смотреть друг другу в глаза.
Для Серуло и Мазура это были подходящие условия для практики того, что Михаэлис называет «сдерживаемым разногласием».
Во время одной автомобильной поездки — во время поездки в Калифорнию — Мазур рассказала ей об источнике беспокойства. У них с Серуло недавно была деловая встреча с женщиной, которая в последний момент привела с собой ребенка. Малыш отвлекал, и Серуло пожаловался, что надо было перенести. Эти комментарии о работающем родителе разожгли для Мазура больную тему. Она думала, что может захотеть иметь детей, но знала, что Серуло этого не хочет. Часть того, что заставило Мазур неуверенно относиться к отцовству, заключалась в ее беспокойстве о том, как наличие детей повлияет на ее партнерство и дружбу с Серуло. По дороге Мазур объяснила, что творилось у нее в голове. Серуло сказала Мазур, что с нетерпением ждет возможности однажды стать частью жизни своих детей, и поделилась своей собственной неуверенностью: люди в их кругу общения становятся родителями, и Серуло беспокоится об изоляции.
В этом и других разговорах они планировали, как освободить место в своем партнерстве и дружбе для отцовства. Когда Мазур в конце концов родила ребенка и ушла в декретный отпуск, Серуло навещал ее два раза в неделю. Эти встречи позволили Мазур не отставать от их компании, а Серуло стала свидетельницей жизни своей подруги в качестве нового родителя.
Запланированные разногласия вынуждают конфликтных партнеров остыть, а не склонные к конфликтам пары — обсуждать сложные темы. Эта система также помогает партнерам с несовпадающими наклонностями. Аянна Абрамс, психолог, работающий с парами, говорит, что многие партнеры берут на себя роль либо «преследователя», либо «дистанцирующегося». Например, преследователь может захотеть решить конфликт немедленно, опасаясь, что его партнер не подойдет к столу позже, в то время как дистанцирующийся может чувствовать себя подавленным, когда его просят разобраться с разногласиями в пылу момента, и хочет отложить. Начинается погоня.
Кристен Берман и Фил Левин, супружеская пара из Окленда, часто обнаруживают, что один из них более склонен обсуждать сложные темы, чем другой.
Их «игровые дни» — ежеквартальные встречи, на которых они решают все, что считают важным для своих отношений, — помогли решить эту проблему. Партнер, которому не терпится поговорить, может быть терпеливым, потому что он знает, что сможет поговорить об этом на предстоящей встрече. Человек, который менее заинтересован в немедленном разговоре, знает, что у него есть время подготовиться к разговору. «Я думаю, что это убрало много веса, стресса и разной срочности по этим темам из уравнения», — сказал мне Левин.
Игровые дни имеют общие черты с переговорами по контракту Катлера и Кройца. Берман и Левин отправляются в основном в веселое и романтическое уединение; они с нетерпением ждут этого дня. И, как Катлер и Кройц, они используют время, чтобы взглянуть на свои отношения с высоты птичьего полета и придумать обходные пути для повторяющихся болевых точек. В один игровой день Берман и Левин решили выявить постоянные источники напряжения. Выделялись двое. Во-первых, говоря дипломатическим языком Бермана, «Фил и я смотрим на часы немного по-разному» — она больше озабочена своевременностью, чем он, и они, как правило, по-разному относятся к совместным проектам в срочном порядке.
Например, они не согласились с тем, как быстро они должны отвечать на мои дополнительные вопросы к этой статье. Они дали этому типу разногласий имя: Стив. Еще один повторяющийся аргумент, который они определили, касается того, кто выполняет больше неблагодарной работы по дому. Так родился Фред.
«Мы как бы говорим, что находимся в отношениях с двумя из нас, а также с Фредом и Стивом», — объяснил Левин. «Это часть наших отношений, рутинные ссоры, которые у нас происходят по-разному снова и снова». Берман и Левин используют этих персонажей, чтобы определить и посмеяться над этими разногласиями, когда они разворачиваются. Если они спорят о том, насколько важна задача, можно сказать: «О, похоже, Фред приехал».
В большинстве игровых дней они не сосредоточены на крещении своих аргументов. Их главным пунктом повестки дня, как правило, является важное решение, например, где жить, жениться ли и заводить ли детей. Эти вопросы могут легко возникнуть в разговоре в любое время, когда они узнают, что кто-то переезжает, или идут на свадьбу, или узнают, что подруга беременна; они могут в конечном итоге доминировать в повседневных разговорах.
Например, Берман недавно навестила подругу, у которой двое детей, и вернулась домой «в диком восторге» от мысли стать матерью. Когда она поделилась своими чувствами с Левиным, он мог воспринять это как сообщение о том, что она отказывается заводить детей. Пара могла погрузиться в долгую дискуссию о том, должны ли они быть родителями. Ни то, ни другое не произошло. Вместо этого Левин был резонатором чувств Бермана. И они смогли ограничить свое внимание конкретным предстоящим событием, потому что знали, что более широкое обсуждение того, заводить ли детей, уже было в календаре. Сдерживая принятие трудных решений для игровых дней, Берман считает, что разговоры, которые происходят между ними, «более легкие».
Кордова говорит, что их установка мудра, потому что отношения процветают, когда в них гораздо больше позитивных моментов, чем негативных. Он цитирует исследование психолога Джона Готтмана, который обнаружил, что в стабильных и счастливых браках соотношение положительных и отрицательных взаимодействий примерно 5 к 1.
Если ссоры и тяжелые разговоры преобладают во время совместной жизни пары, здоровое соотношение может ухудшиться. Кордова сравнивает систему Бермана и Левина с «временем беспокойства» — техникой, используемой в когнитивно-поведенческой терапии, когда пациенты отмечают, что они чувствуют, отбрасывают свои тревожные мысли и возвращаются к ним в назначенное время. Это разница между грязной одеждой, разбросанной по комнате, и той же одеждой, спрятанной в корзине для белья. Стирать белье нужно в любом случае, но если оно в корзине, вам не нужно напоминать об этом каждый раз, когда вы открываете дверь.
Спустя почти 50 лет после того, как Катлер и Кройц поссорились в столовой колледжа, их брак обрел покой. Сидя за своим обеденным столом в Принстоне, штат Нью-Джерси, в 2019 году, Катлер и Кройц просматривали стопку заметок о переговорах по контрактам, длившихся несколько десятилетий, свои обязательства и методы решения проблем, нацарапанные на салфетках, набросанные на бумажной салфетке.
, а в последние годы напечатали. Я мог видеть траекторию их отношений, описанную в этих разбросанных бумагах.
Кройц выбрал страницу. Он из 1990 года и, как и другие в стопке, содержит ряд предостережений и напоминаний. Несколько тезисов — это просьбы пары к самим себе умерить свою снайперскую стрельбу.
— Не пользуйся самооткровением, — прочел Кройц вслух. Катлер объяснил: если один из них должен был признать, что в какой-то момент вел себя как придурок, другой не должен вскакивать со словами: «Да, ты точно был!» Прочитав список, Кройц заметил, что в то время им явно было трудно общаться.
Содержание заметок меняется с годами. Предыдущие переговоры о контракте вращались вокруг того, чтобы вести себя более великодушно по отношению друг к другу. Как только их дети появляются в кадре, страницы превращаются в кучу материально-технических обязательств, попыток снять стресс друг друга и выкроить время как в паре, так и по отдельности.
В последние годы их разговоры снова изменились, на этот раз они меньше сосредотачивались на отношениях и больше на том, как помочь другому человеку процветать.
Катлер рассказал мне о переговорах по контракту, которые они вели летом 2018 года, прогуливаясь по озеру Мичиган ветреной ночью. Катлер спросил Кройца: «Итак, нам есть о чем поговорить между собой?» Они посмотрели друг на друга, пожали плечами и сказали: «Не совсем так». Это был отличный год. Поэтому они спрашивали друг друга, как они относятся к работе, как их здоровье, насколько сильна их дружба. За несколько десятилетий до этого конкретного разговора о контракте Катлер перестал перечислять претензии на листе бумаги. Ей больше не нужно было.
Катлер сказал, что переговоры по контракту создают петлю обратной связи. «Чем больше вы их делаете, тем больше вы чувствуете себя услышанными. Чем больше вы чувствуете, что вас понимают, тем меньше вы спорите». И чем меньше вы спорите, «тем меньше они вам нужны».
Трудно представить время, когда пара нуждалась бы в переговорах о контракте больше, чем в последние полтора года. С марта 2020 года их сын Исаак, которому 26 лет, более десятка раз попадал в больницу и выписывался из нее.