Любовь на западе: Любовь и Запад — Журнальный зал

Режимы романтики: чем любовь на Западе отличается от любви в России

Регистрация пройдена успешно!
Пожалуйста, перейдите по ссылке из письма, отправленного на

https://inosmi.ru/20170428/239212658.html

Чем любовь на Западе отличается от любви в России

Чем любовь на Западе отличается от любви в России

Чем любовь на Западе отличается от любви в России

В 1996 я уехала из России первый раз, чтобы провести в США один учебный год. Это был престижный грант, мне было 16, и родители очень радовались моей… | 28.04.2017, ИноСМИ

2017-04-28T04:12

2017-04-28T04:12

2022-10-07T15:07

/html/head/meta[@name=’og:title’]/@content

/html/head/meta[@name=’og:description’]/@content

https://cdnn1.inosmi.ru/images/sharing/article/239212658.jpg?2045956091665144438

россия

сша

ИноСМИ

[email protected]

+7 495 645 66 01

ФГУП МИА «Россия сегодня»

2017

ИноСМИ

[email protected]

+7 495 645 66 01

ФГУП МИА «Россия сегодня»

Новости

ru-RU

https://inosmi. ru/docs/about/copyright.html

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/

ИноСМИ

[email protected]

+7 495 645 66 01

ФГУП МИА «Россия сегодня»

ИноСМИ

[email protected]

+7 495 645 66 01

ФГУП МИА «Россия сегодня»

ИноСМИ

[email protected]

+7 495 645 66 01

ФГУП МИА «Россия сегодня»

общество, longread, россия, сша

Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ

Читать inosmi.ru в

В 1996 я уехала из России первый раз, чтобы провести в США один учебный год. Это был престижный грант, мне было 16, и родители очень радовались моей потенциальной возможности впоследствии попасть в Йель или Гарвард. Но я могла думать только об одном: как найти себе американского бойфренда. Я мечтала, что там, в другой стране, превращусь в кого-то прекрасного, на кого будут заглядываться мальчики.

Полина Аронсон (Polina Aronson)

Перевод осуществлен проектом Newочём

В 1996 я уехала из России первый раз, чтобы провести в США один учебный год. Это был престижный грант; мне было 16, и родители очень радовались моей потенциальной возможности впоследствии попасть в Йель или Гарвард. Но я могла думать только об одном: как найти себе американского бойфренда.

В своем столе я хранила драгоценный образчик американской жизни, отправленный мне подругой, переехавшей в Нью-Йорк годом ранее — статью о противозачаточных таблетках, вырванную из американского девчачьего журнала Seventeen. Я читала ее, лежа в кровати, и чувствовала, как у меня пересыхает в горле. Глядя на эти глянцевые страницы, я мечтала, что там, в другой стране, превращусь в кого-то прекрасного, на кого будут заглядываться мальчики. Я мечтала, что мне тоже понадобятся такого рода таблетки.

Спустя два месяца, в свой первый день в старшей школе Уолнат Хиллз в Цинциннати, штат Огайо, я пошла в библиотеку и взяла там стопку журналов Seventeen, которая была выше меня. Я намеревалась узнать, что именно происходит между американскими мальчиками и девочками, когда они начинают нравиться друг другу, и что именно я должна говорить и делать, чтобы добраться до стадии, когда мне понадобится «таблетка». Вооружившись текстовыделителем и ручкой, я искала слова и выражения, связанные с поведением американцев во время ухаживания, и выписывала их на отдельные карточки, как учил поступать со словами мой преподаватель английского в Санкт-Петербурге.

Скоро я поняла, что в жизненном цикле отношений, показанных в этом журнале, было несколько четких этапов. Сначала, ты «западаешь» на парня, который обычно старше тебя на год или два. Потом ты расспрашиваешь о нем, чтобы понять, «милашка» он или «придурок». Если он «милашка», то Seventeen дает добро на то, чтобы ты «пересеклась» с ним пару раз до того, как «пригласишь на свидание». Во время этого процесса надо поставить галочки напротив нескольких пунктов: чувствовала ли ты, что молодой человек «уважает твои потребности?» Было ли тебе комфортно «отстаивать свои права» — а именно, отказывать или инициировать «физический контакт»? Понравилось ли тебе «общение»? Если какой-то из этих пунктов остался неотмеченным, надо «бросать» этого парня и начинать искать замену, пока не попадется «материал получше». Затем ты начнешь «целоваться на диване» и постепенно станешь пользоваться таблетками.

Сидя в американской школьной библиотеке, я смотрела на десятки своих рукописных заметок и видела открывающуюся пропасть между идеалами любви, с которыми я росла, и той экзотикой, с которой я сейчас столкнулась. Там, откуда я была родом, мальчики и девочки «влюблялись» и «встречались»; остальное было тайной. Подростковый драматический фильм, на котором выросло мое поколение русских — социалистический аналог «Ромео и Джульетты», снятый в Подмосковье (речь идет о фильме 1980 года «Вам и не снилось» — прим. Newочём) — был очаровательно не конкретен в отношении объяснений в любви. Чтобы выразить свои чувства к героине, главный герой декламировал таблицу умножения: «Трижды три будет девять, трижды шесть — восемнадцать, и это потрясающе, потому что после восемнадцати мы с тобой поженимся!»

Что еще тут сказать? Даже наши 1000-страничные русские романы не могли соревноваться по сложности с романтической системой журнала Seventeen. Когда графини и офицеры становились участниками любовных интриг, они были не особенно красноречивы; они совершали поступки, прежде чем что-либо сказать, и потом, если они не умирали в результате своих рисковых предприятий, то молчаливо осматривались и почесывали головы в поисках объяснений.

Несмотря на то, что у меня еще не было научной степени в социологии, оказалось, что я делала с журналами Seventeen как раз то, чем занимаются социологи, изучающие эмоции, чтобы понять, как мы формируем свое представление о любви. Анализируя язык популярных журналов, телевизионных сериалов, книг практических советов и опрашивая мужчин и женщин из разных стран, такие ученые, как Ева Иллуз, Лора Кипнис и Фрэнк Фуреди четко показали, что на наши представления о любви влияют мощные политические, экономические и социальные факторы. Вместе эти силы ведут к установлению того, что мы называем романтическими режимами: это системы эмоционального поведения, которые влияют на то, как мы говорим о наших чувствах, определяют «нормальное» поведение и устанавливают, кто подходит для любви, а кто — нет.

Столкновение романтических режимов — именно это я испытывала в тот день, сидя в школьной библиотеке. Девочка, следующая инструкциям журнала Seventeen, была обучена выбирать, с кем ей сближаться. Она логически обосновывала свои эмоции «потребностями» и «правами» и отвергала отношения, которые им не соответствовали. Она была воспитана при Режиме выбора. Напротив, русская классическая литература (которая, когда я достигла совершеннолетия, оставалась главным источником романтических норм в моей стране), описывала то, как люди уступали любви, будто она была сверхъестественной силой, даже когда она была губительна для спокойствия, здравомыслия и самой жизни. Другими словами, я росла при Режиме судьбы.

В основе этих режимов лежат противоположные принципы. Каждый из них своим определенным образом превращает любовь в суровое испытание. Тем не менее, в большинстве стран Западной культуры (включая современную Россию) Режим выбора господствует над всеми формами романтических отношений. Похоже, что причины этого заключаются в этических принципах неолиберальных демократических обществ, которые воспринимают свободу как наивысшее благо. Однако есть веские основания для того, чтобы пересмотреть свои убеждения и увидеть, как они на самом деле могут незаметно вредить нам.

Чтобы понять триумф выбора в романтической сфере, нам надо рассматривать его в контексте более широкого обращения Возрождения к индивидууму. В сфере экономики потребитель теперь важнее производителя. В религии верующий теперь важнее Церкви. И в любви объект постепенно стал не так важен, как ее субъект. В XIV веке Петрарка, глядя на золотые локоны Лауры, называл ее «божественной» и верил, что она является самым совершенным доказательством существования Бога. Спустя 600 лет другой мужчина, ослепленный блеском другого вороха золотых локонов — герой Томаса Манна Густав фон Ашенбах — пришел к выводу, что это он, а не прекрасный Тадзио был эталоном любви: «И тут, лукавый ухаживатель, он высказал острую мысль: любящий-де ближе к божеству, чем любимый, ибо из этих двоих только в нем живет бог, — претонкую мысль, самую насмешливую из всех когда-либо приходивших на ум человеку, мысль, от которой взялось начало всего лукавства, всего тайного сладострастия, любовной тоски» (фрагмент из «Смерть в Венеции», Томас Манн. Перевод: Н. Ман).

Это наблюдение из новеллы Манна «Смерть в Венеции» (1912) воплощает большой культурный скачок, произошедший где-то в начале XX века. Каким-то образом Любящий сместил Любимого с первого плана. Божественный, неизвестный, недостижимый Другой больше не является предметом наших любовных историй. Вместо этого мы интересуемся Собой, со всеми детскими травмами, эротическими снами и особенностями характера. Изучать и защищать хрупкое Я, обучив его тщательно выбирать свои привязанности — это главная цель Режима выбора — цель, достигаемая с помощью популяризованной версии психотерапевтических приемов.

Самое важное требование для выбора — это не иметь множество вариантов, а уметь практично и независимо выбирать, осознавая при этом свои потребности и действуя на основе собственных интересов. В отличие от влюбленных прошлого, которые теряли над собой контроль и вели себя как потерявшиеся дети, новый романтический герой подходит к своим эмоциям методически и рационально. Он посещает психоаналитика, читает книги по самосовершенствованию и участвует в терапии для пар. Более того, он может выучить «языки любви», пользоваться нейролингвистическим программированием или дать оценку своим чувствам по шкале от одного до десяти. Американский философ Филип Рифф назвал этот тип личности «психологическим человеком». В своей книге «Фрейд: ум моралиста» (1959) Рифф описывает его так: «анти-героический, расчетливый, тщательно ведущий счет тому, чем он доволен, а чем — нет, рассматривающий отношения, не приносящие выгоды, как грехи, которых надо избегать». Психологический человек — это романтичный технократ, который верит, что применение правильных средств в правильное время может расправить спутанную природу наших эмоций.

Это, конечно, применимо к обоим полам: психологическая женщина тоже следует этим правилам, или, скорее «Проверенным временем секретам для завоевания сердца Настоящего Мужчины» (1995). Вот несколько проверенных временем секретов, предлагаемых авторами книги Эллен Фейн и Шерри Шнайдер:

Правило 2. Не заговаривать с мужчиной первой (и не предлагать потанцевать).

Правило 3. Не разглядывать подолгу мужчину и не говорить слишком много.

Правило 4. Не встречать его на полпути и не делить счет на свидании.

Правило 5. Не звонить ему и редко перезванивать.

Правило 6. Всегда заканчивать телефонный разговор первой.

Посыл этой книги прост: поскольку «охота» на женщин записана в генетическом коде мужчин, если женщины проявляют хоть малейшую долю участия или интереса, то это нарушает биологическое равновесие, «кастрирует» мужчину и низводит женщину до статуса несчастной покинутой самки.

Эта книга была раскритикована за практически идиотскую степень биологического детерминизма. Тем не менее, новые издания продолжают выходить, и «труднодоступная» женственность, которая в них пропагандируется, стала встречаться во многих актуальных советах относительно любовных отношений. Почему книга остается такой популярной? Причина этого, несомненно, может быть найдена в основном ее положении:

© flickr. com / pouchinСелфи

© flickr.com / pouchin

«Одной из самых главных наград за выполнение Правил будет то, что вы научитесь любить только тех, кто любит вас. Если вы последуете советам, предложенным в этой книге, вы научитесь заботиться о себе. <…> Вы будете заняты своими интересами, увлечениями и отношениями, а не погоней за мужчинами. <…> Вы будете любить головой, а не только сердцем»

При Режиме выбора ничейная территория любви — минное поле неотвеченных звонков, двусмысленных электронных писем, удаленных профилей и неловких пауз — должна быть минимизирована. Больше никаких раздумий в духе «а что если» и «почему». Больше никаких слез. Никаких суицидов. Никакой поэзии, романов, сонат, симфоний, картин, писем, мифов, скульптур. Человеку психологическому нужно одно: стабильный прогресс по направлению к здоровым отношениям между двумя независимыми индивидами, удовлетворяющими эмоциональные потребности друг друга — пока новый выбор не разлучит их.

Правильность этого триумфа выбора доказывается и социобиологическими аргументами. Быть всю жизнь в плену плохих отношений — это для неандертальцев, говорят нам. Хелен Фишер, профессор антропологии в университете Ратгера и самый известный исследователь любви в мире, полагает, что мы выросли из своего тысячелетнего сельскохозяйственного прошлого и больше не нуждаемся в моногамных отношениях. Теперь сама эволюция побуждает нас искать разных партнеров для разных потребностей — если не одновременно, то хотя бы на разных стадиях жизни. Фишер возносит хвалу нынешнему отсутствию обязательств в отношениях: все мы, в идеале, должны провести с кем-то как минимум 18 месяцев, чтобы понять, подходят ли они нам и хорошая ли мы пара. С повсеместной доступностью контрацептивов нежелательные беременности и болезни уходят в прошлое, а рождение потомства полностью отделяется от романтических ухаживаний, так что мы можем, не торопясь, устроить потенциальному партнеру пробный период и не бояться последствий.

В сравнении с другими историческими воззрениями на любовь, Режим выбора смотрится как водонепроницаемая куртка рядом с шерстяной рубахой. Его самое заманчивое обещание — любовь не должна причинять боль. Согласно логике, которую демонстрирует Кипнис в книге «Против любви» (2003), единственный тип страданий, который признает Режим выбора — это возможное продуктивное напряжение от «работы над отношениями»: слезы, пролитые в кабинете семейного психолога, неудачные брачные ночи, ежедневное внимание к потребностям друг друга, разочарование от расставания с кем-то, кто «не подходит» тебе. Можно перетрудить мышцы, но нельзя получить травму. Превратив «разбитые сердца» в создателей собственных неприятностей, популярные советы дают начало новой форме общественной иерархии: эмоциональной стратификации на основе ложного отождествления зрелости с самодостаточностью.

И как раз поэтому, считает Иллуз, любовь XXI века все еще причиняет боль. Во-первых, мы лишены авторитета романтичных дуэлянтов и самоубийц прошлых столетий. Они хотя бы признавались обществом, которое в своих оценках основывалось на представлении о любви как о безумной, необъяснимой силе, которой неспособны противостоять даже лучшие умы. Сегодня же тоска по конкретным глазам (да и ногам) больше не является достойным занятием, и поэтому любовные терзания усиливаются осознанием собственной социальной и психологической неадекватности. С точки зрения Режима выбора, страдающие Эммы, Вертеры и Анны XIX века не просто неумелые любовники — они психологические неучи, если вообще не устаревший эволюционный материал. Консультант по отношениям Марк Мэнсон, у которого два миллиона читателей в сети, пишет:

© РИА Новости Ксения СидороваВлюбленная пара в саду «Эрмитаж»

© РИА Новости Ксения Сидорова

«Наша культура идеализирует романтическую жертву. Покажите мне почти любой романтический фильм, и я вам там найду несчастного и неудовлетворенного персонажа, который с собой обращается как с мусором ради любви к кому-то»

В Режиме выбора любить слишком сильно, слишком рано, слишком явно — признак инфантилизма. Все это демонстрирует пугающую готовность отбросить личный интерес, столь важный в нашей культуре.

Во-вторых, что еще важнее, Режим выбора слеп к структурным ограничениям, из-за которых некоторые люди не хотят или не могут выбирать в той же степени, что и остальные. Это происходит не только из-за неравного распределения того, что британский социолог Кэтрин Хаким называет «эротическим капиталом» (проще говоря, не все мы одинаково красивы). На самом деле, важнейшая проблема выбора в том, что целые категории людей могут из-за него быть в невыгодном положении.

Иллуз, профессор социологии в Еврейском университете Иерусалима, убедительно доказывает, что Режим выбора в своем индивидуализме ставит на серьезных романтических намерениях клеймо «чрезмерной любви», то есть любви в ущерб собственным интересам. Хотя на свете достаточно несчастных мужчин, которых презирают за «потребность в других» и «неспособность расставаться с прошлым», в основном в категории «созависимых» и «незрелых» попадают женщины. Независимо от классовых и расовых факторов, всех их тренируют быть самодостаточными: не «любить слишком сильно», «жить для себя» (как в вышеуказанных «Правилах»).

Проблема в том, что никакая приятная ванна не заменит любящий взгляд или долгожданный телефонный звонок, а тем более не даст вам ребенка — что бы ни говорил по этому поводу Cosmo. Конечно, можно сделать экстракорпоральное оплодотворение и стать удивительно зрелой, потрясающе независимой одинокой матерью резвых тройняшек. Но величайший дар любви — признание чьей-либо ценности как личности — по самой сути своей вещь социальная. Для этого нужен значимый для вас Другой. Нужно выпить немало Шардоне, чтобы обойти этот простой факт.

Но, вероятно, величайшая проблема Режима выбора заключается в его ложном понимании зрелости как полной самодостаточности. Привязанность считается инфантильной. Желание признания называется «зависимостью от других». Интимность не должна нарушать «личных границ». Хотя от нас постоянно требуют быть в ответе за самих себя, ответственность за своих близких крайне не поощряется: в конце концов, наше вмешательство в их жизни в форме непрошенного совета или предложений перемен может воспрепятствовать их личностному росту и самопознанию. Оказавшись посреди слишком большого количества сценариев оптимизации и вариантов неудачи, мы сталкиваемся с худшим проявлением Режима выбора: самолюбование без самопожертвования.

На моей родине, однако, проблема заключается в обратном: самопожертвование зачастую совершается вообще без какого-либо самоанализа. Джулия Лернер, израильский социолог эмоций в университете имени Бен-Гуриона в Негеве, недавно провела исследование того, как русские говорят о любви. Целью было выяснить, начала ли в стране в результате посткоммунистического неолиберального поворота сокращаться пропасть между журналом Seventeen и романом Толстого. Ответ: не совсем.

Проанализировав обсуждения в различных телевизионных ток-шоу, содержание российской прессы, проведя интервью, она установила, что для русских любовь остается «судьбой, моральным актом и ценностью; ей невозможно противостоять, она требует жертв и предполагает страдание и боль». В самом деле, в то время как концепция зрелости, лежащая в основе Режима выбора, считает романтические страдания отклонением от нормы и признаком плохих решений, русские считают зрелостью способность претерпевать эту самую боль, вплоть до абсурда.

Американцу из среднего класса, влюбившемуся в замужнюю женщину, посоветуют расстаться с этой дамой и потратить часов 50 на терапию. Русский же в аналогичной ситуации ворвется к этой женщине в дом и вытащит ее за руку, прямо от плиты с кипящим борщом, мимо плачущих детей и мужа, застывшего с джойстиком в руках. Иногда все оборачивается хорошо: я знаю пару, которая счастливо живет уже 15 лет с того дня, как он увел ее с семейного празднования Нового года. Но в большинстве случаев Режим судьбы приводит к беспорядку.

© flickr.com / Joonas TikkanenПоцелуй

© flickr.com / Joonas Tikkanen

По статистике, в России на душу населения приходится больше браков, разводов и абортов, чем в любой другой развитой стране. Это демонстрирует намерение действовать согласно эмоциям вопреки всему, зачастую даже в ущерб собственному комфорту. Русская любовь часто сопровождается алкогольной зависимостью, домашним насилием и брошенными детьми — побочными эффектами не продуманных жизней. Похоже, полагаться на судьбу каждый раз, когда влюбляешься — не такая уж хорошая альтернатива чрезмерной избирательности.

Но чтобы излечить недуги нашей культуры, мы не обязательно должны совсем отказываться от принципа выбора. Вместо этого мы должны осмелиться выбирать неизвестное, идти на непросчитанные риски и быть уязвимыми. Под уязвимостью я имею в виду не кокетливые проявления слабости с целью проверить совместимость с партнером — я прошу экзистенциальной уязвимости, возвращения любви ее истинного таинственного облика: облика непредсказуемой силы, которая всегда застает врасплох.

Если понимание зрелости как самодостаточности так негативно сказывается на том, как мы любим при Режиме выбора, значит, именно это понимание следует пересмотреть. Чтобы быть по-настоящему взрослыми, мы должны принять ту непредсказуемость, которую несет в себе любовь к другому. Мы должны осмелиться пересекать эти личные границы и быть на шаг впереди себя самих; может, не гнать на русской скорости, но все же бежать чуть быстрее, чем мы привыкли.

Так что делайте громкие признания в любви. Живите вместе с кем-то, не будучи абсолютно уверены в том, что готовы к этому. Ворчите на партнера просто так и давайте ему ворчать в ответ просто так, потому что все мы люди. Заводите ребенка в не самое подходящее время. И наконец, мы должны вернуть себе право на боль. Давайте не будем бояться страдать из-за любви. Как предполагает Брене Браун, социолог, изучающая уязвимость и стыд в Хьюстонском университете, возможно «наша способность сохранять сердце целым никогда не сможет стать больше, чем наша готовность дать его разбить». Вместо того, чтобы тревожиться за свою целостность, нам надо научиться делиться собой с другими и признать, наконец, что все мы нужны друг другу, даже если автор журнала Seventeen назовет это «созависимостью».

Сохранить

Дени де ружмон любовь и запад fb2 | Main page

ЛЮБОВЬ

※ Download: tanicupa.fastdownloadportal.ru?dl&keyword=%d0%b4%d0%b5%d0%bd%d0%b8+%d0%b4%d0%b5+%d1%80%d1%83%d0%b6%d0%bc%d0%be%d0%bd+%d0%bb%d1%8e%d0%b1%d0%be%d0%b2%d1%8c+%d0%b8+%d0%b7%d0%b0%d0%bf%d0%b0%d0%b4+fb2&source=bandcamp. com

Дугин, в статье, меньше всего направляет нас на интим, а там, где он вытекает из статьи, он приподносит его нам — как мерило разложения. Но в данном стихотворении действо свершилось: И она,окрылясь, полетела из отчей тюрьмы — На воздушном пути королевна полет свой стремит. Во время Первой мировой войны искалечен на фронте, пожизненно прикован к постели.

В перебрался в Париж, сблизился с представителями религиозного и , активно сотрудничал с журналом последнего «Эспри», с журналом «». Александр Блок вряд ли читал подобные тексты, да и зачем? Что такое материнская любовь?

Новое в блогах

На русском языке книга вышла в издательстве «Эксмо». Ко Дню святого Валентина мы публикуем 5 любопытных любовно- научных историй МОЖЕТ ЛИ ЛЮБОВЬ ДЛИТЬСЯ ВСЮ ЖИЗНЬ? Доктор Элайн Хэтфилд родилась на Гавайях в 1. Ее многолетние кросс- культурные исследования феномена любви были отмечены премиями выдающихся ученых. В соавторстве с мужем Ричардом Л. Рэпсоном она публикует научные работы на темы любви и секса. Ей принадлежит авторство в разграничении понятий страстной и дружеской любви. В наши дни ученые- теоретики — в частности, изучающие психологию социальную, культурную и эволюционную , неврологию, антропологию и историю — наконец начали отвечать на вопросы, касающиеся страстной любви. Для этого они применяют разнообразные техники, от изучения жизни приматов в естественных условиях обитания до подробного анализа снимков мозга. В дополнение к современным чудесам технологии и анализа историки используют так называемый «восходящий» метод. Они рассматривают не судьбы королей и полководцев, а жизнь и любовь простых людей, статистического большинства. Во внимание принимаются демографические показатели, архитектурные особенности, медицинские справочники, церковные указы, тексты песен и личные дневники. На основании всех этих методов ученым удалось составить варианты ответов на вопросы, волновавшие и ставившие в тупик предыдущие поколения исследователей. Рассмотрим некоторые из этих ответов ниже. Что такое страстная любовь? Судьба мужчины на Западе — от розовой калитки до растопыренной беседки. Была прекрасная книжка Дени де Ружмон, которая называется «Любовь и Запад». В этой книжке автор, замечательный французский. Страстная любовь — это чрезвычайно острое эмоциональное состояние, сильное стремление к единению с другим человеком. Для этого сложного чувства характерны взлеты и падения. Человек, охваченный страстной любовью, одержим мыслями о желанном субъекте. Взаимная любовь при которой объект страсти отвечает влюбленному взаимностью вызывает полноту чувств и экстаз; безответная любовь когда объект страсти не испытывает ответных эмоций часто приводит к ощущению пустоты, тревоги и отчаяния. Страстную любовь также называют «одержимостью», «слепой любовью», «любовной лихорадкой» или «влюбленностью». Совсем недавно социальные психологи, неврологи и физиологи обнаружили, что страстная любовь и половое влечение тесно взаимосвязаны по крайней мере в странах Запада и, возможно, в других частях мира. Когда молодые люди испытывают страстную или романтическую любовь к кому- либо, это чувство практически всегда сопровождается зарождением полового влечения к объекту любви. Естественно, необязательно быть влюбленным для того, чтобы испытывать сексуальное влечение. Об этом свидетельствует распространенность случайных половых связей. Страстная любовь — быстротечное состояние. Это пиковое переживание, а долго находиться на пике эмоций невозможно. Вскоре после заключения брака страстная любовь начинает постепенно угасать, а давно состоящие в браке супруги указывают лишь на «некоторую степень» страстной любви друг к другу. К счастью, в этой неутешительной картине есть и светлые тона. Denis de Rougemont, 8 сентября 1906, Куве, кантон Нёвшатель — 6. Наиболее известна книга Ружмона «Любовь и Западный мир» 1939 , в которой европейский гуманизм связывается с идеей. Это ровное чувство, состоящее из глубокой привязанности, близости и преданности. Некоторые исследователи считают, что с угасанием страстной любви компаньонская любовь лишь возрастает. Но у такой гипотезы нет фактического подтверждения; напротив, существуют противоречивые мнения о роли компаньонской любви в романтических отношениях. Так, супружеские пары сообщают о том, что со временем она угасает так же, как страстная любовь. Как давно существует страстная любовь и существует ли она повсеместно? Страстная любовь зародилась вместе с человечеством. Шумерское сказание об Инанне и Думузи, в котором Инанна, шумерская богиня любви, секса и войны, берет в любовники пастуха Думузи, появилось в племенном эпосе в 2. Одно время антропологи считали страстную любовь исключительно явлением западной цивилизации, но сейчас большинство ученых сходятся в том, что страстная любовь и половое влечение — универсальные составляющие любой культуры. Тем не менее культурные особенности могут выражаться в том, как люди понимают любовь, насколько они стремятся к испытанию столь бурного чувства, считают ли они страстную любовь обязательным условием для брака или полагают, что брак нужно заключать на основании более практических соображений. Историки также отслеживают изменение отношения общества к любви, сексу и интимной близости в разные времена. Рассмотрим, к примеру, Китай, обладающий очень древней культурой. Исторические записи, начатые 4. Ся или Первой династии , свидетельствуют о том, что с течением времени китайские воззрения на романтическую и страстную любовь коренным образом менялись. Понятию «любовь» приписывались разнообразные смыслы, в возлюбленном искали разные наборы качеств, по- разному относились к тому, стоит ли афишировать свою любовь или скрывать ее в тайниках сердца. Различия существуют и между культурами, и в рамках одной культуры в разное время, но само понятие любви универсально. Из всех исследований можно сделать вывод, что любовь принимает самые разнообразные формы.

Однако они же первыми скажут, что ведомые им высоты перестанут быть истинно-благодатными, станут неоплатоническими, а там и бесовскими иллюзиями, как только ты сочтешь, что можешь жить ими и никакой нужды в Боге у тебя. Это уважение и почитание, вежливость, отдание должного страшим, взаимная гармония с друг другом. Подданные практически всех энергетических сверхдержав, кроме разве РФ — наконец-то получили возможность любить злато практически, а не безответной, платонической любовью ; ответила на 21 ноября 2011, 16:18 я не имела в виду. В результате получилась своеобразная смесь книжной учености и истории собственной ментальности. Возникает вопрос о причинах распространения куртуазной литературы во французском обществе XII века. Однако некоторые факты не поддаются выражению на французском языке.

Любовь в западном мире

Любовь в западном мире

Дени де Ружмон

Мягкая обложка
ISBN: 9780691013930

39,95 долларов США / 35,00 фунтов стерлингов

Доставка в:

Выберите странуСоединенные ШтатыКанадаВеликобританияАфганистанАландские островаАлбанияАлжирАмериканское СамоаАндорраАнголаАнгильяАнтарктидаАнтигуа и БарбудаАргентинаАрменияАрубаАвстралияАвстрияАзербайджанБагамыБахрейнБангладешБарбадосБеларусьБельгияБелизБенинБермудыБутанБоливияB Онэйр, Синт-Эстатиус и СабаБосния и ГерцеговинаБотсванаОстров БувеБразилияБританская территория в Индийском океанеБруней-ДаруссаламБолгарияБуркина-ФасоБурундиКабо-ВердеКамбоджаКамерунКаймановы островаЦентральноафриканская РеспубликаЧадЧилиКитайОстров РождестваКокосовые острова (острова Килинг)КолумбияКоморские островаКонго, Демократическая РеспубликаКонго,острова КукаКоста-РикаКот-д’Ивуар ХорватияКубаКюрасао КипрЧехияДанияДжибутиДоминикаДоминиканская РеспубликаЭквадорЕгипетСальвадорЭкваториальная ГвинеяЭритреяЭстонияЭфиопияФолклендские острова (Мальвинские острова)Фарерские островаФиджиФинляндияФранцияФранцузская ГвианаФранцузская ПолинезияФранцузские южные территорииГабонГамбияГрузияГерманияГанаГибралтарГрецияГренландияГренадаГваделупаГуамГватемалаГернсиГвинеяГвинея-БиссауГайанаГаитиОстров Херд и Макдональд островаСвятой Престол (город-государство Ватикан)ГондурасГонконгВенгрияI ИсландияИндияИндонезияИран, Исламская Республика ИракИрландияОстров МэнИзраильИталияЯмайкаЯпонияДжерсиИорданияКазахстанКенияКирибатиКореяКорея Народная РеспубликаКувейтКыргызстанЛаосская Народно-Демократическая РеспубликаЛатвияЛиванЛесотоЛиберияЛивийская Арабская ДжамахирияЛихтенштейн ЛитваЛюксембургМакаоМакедонияМадагаскарМа lawiМалайзияМальдивыМалиМальтаМаршалловы островаМартиникаМавританияМаврикийМайоттаМексикаМикронезия, Федеративные Штаты МолдовыМонакоМонголияЧерногорияМонтенегроМонтсерратМароккоМозамбикМьянмаНамибияНауруНепалНидерландыНовая КаледонияНовая ЗеландияНикарагуаНигерНигерияНиуэ Остров НорфолкСеверные Марианские островаНорвегияO мужчинаПакистанПалауПалестинская территория ОккупированныеПанамаПапуа-Новая ГвинеяПарагвайПеруФилиппиныПиткэрнПольшаПортугалияПуэрто-РикоКатарРеюньонРумынияРоссийская ФедерацияРуандаСент-БартельмиСент-ХеленаСент-Китс и НевисСент-ЛюсияСент-МартинСент-Пьер и МикелонСент-Винсент и ГренадиныСамоаСан-МариноСан-Томе и ПринсипиСаудовская АравияСенегалСербия СейшелыСьерра-ЛеонеСингапурСент-Мартен (голландская часть) СловакияСловенияСоломоновы островаСомалиЮжная АфрикаЮжная Джорджия и Сэндвич-островаЮжный СуданИспанияШри-ЛанкаСуданСуринамШпицберген и Ян-МайенСвазилендШвецияШвейцарияСирийская Арабская РеспубликаТайванТаджикистанТанзанияТаиландТимор-ЛештиТогоТокелауТонгаТринидад и Тобаго унизияТурцияТуркменистанТурки Острова КайкосТувалуУгандаУкраинаОбъединенные Арабские ЭмиратыОтдаленные острова СШАУругвайУзбекистанВануатуВенесуэлаВьетнамВиргинские острова, Британские Виргинские острова, СШАУоллис и ФутунаЗападная СахараЙеменЗамбияЗимбабве

добавить в корзину

Поддержите свой местный независимый книжный магазин.

• Соединенные Штаты

• Канада

• Великобритания

• Европа

Литература

• Дени де Ружмон

Переведено
• Монтгомери Бельгия

Мягкая обложка

Купить это

• Скачать обложку

В этом классическом произведении, часто называемом «История подъема, упадка и падения любовных отношений», Дени де Ружмон исследует психологию любви от легенды о Тристане и Изольде до Голливуда. В основе его всегда актуального исследования лежит неизбежный конфликт на Западе между браком и страстью — «первое связано с социальной и религиозной ответственностью, а второе — с анархической, неукротимой любовью, которую прославляли трубадуры средневекового Прованса. Эти ранние поэты, согласно де Ружмону, говорили словами теологии, сосредоточенной на Эросе, и именно благодаря этой «ереси» расцвела европейская мистицкая лексика и западная литература приняла новое направление.

Объединяя исторические, религиозные, философские и культурные аспекты, автор прослеживает эволюцию западной романтической любви от ее зарождения в литературе как впечатляющей тайны до ее коммерциализации в кино. Он стремится восстановить миф о любви до его первоначальной целостности и завершает философским взглядом на современный брак.

Швейцарский философ Дени де Ружмон был автором многих широко переводимых работ, в том числе Доля Дьявола (Принстон/Боллинген) и Признание в любви.

«Рассуждения де Ружмона часто гениальны, всегда приковывают внимание, увлекательны в деталях» — Time (Magazine)

• Сокровища

  
  Джек Зайпс
  

• Эстетическая холодная война

  
  Питер Дж. Каллини
  

• Что делает яблоко?

  
  Амос Оз
  

• Бодрость

  
  Тимоти Хэмптон
  

• О принадлежности и непринадлежности

  
  Мэри Джейкобус
  

Оставайтесь на связи, чтобы быть в курсе последних книг, идей и специальных предложений.



Оставайтесь на связи, чтобы быть в курсе последних новостей о книгах.

Любовь, Западные понятия | Encyclopedia.com

На Западе о любви написано, наверное, больше, чем о любой другой теме, кроме природы Бога. Однако нет единого мнения о том, что означают слова любовь или любовь, агапе, любовь, эрос, или сотни других терминов. Однако ясно, что это нечто большее, чем просто животное стремление к размножению. Гарри Харлоу, например, продемонстрировал, что материнская любовь необходима для нормального развития детенышей обезьян и что младенцы, лишенные любви и заботы, становятся неуравновешенными, несчастными взрослыми, непригодными для обезьяньего общества. Но любовь — это гораздо больше, чем чувства матери к ребенку, хотя материнская любовь обычно считалась гораздо более сильной, чем любовь отца. Среди прочего термин любовь используется для описания чувств ребенка к родителю, чувств к друзьям и товарищам, религиозного стремления к трансцендентности, полностью материалистического стремления к физическому сексуальному удовлетворению, и этот список можно продолжить.

Любовь в западной истории

Один из видов любви, который лучше всего назвать романтической любовью, был подарком или проклятием миру западной культуры. Это явление, которое в самом простом виде можно описать как практику выбора партнера на основе личных предпочтений, а не социальных обязательств. Такая концепция возникла в Средние века, и истинный любовник, описанный Андреасом Капелланом в его двенадцатом веке Де Аморе постоянно и непрерывно одержим образом своей возлюбленной. Капеллан также писал, что любовь была врожденным страданием, которое возникало из-за вида и чрезмерных размышлений о форме противоположного пола.

Это был другой взгляд на любовь, чем тот, который существовал ранее в западной культуре, хотя намеки на него есть в более ранних обществах и культурах. В иудаизме наиболее близкое приближение к эротической любви проявляется в Песне Соломона:

Я принадлежу возлюбленному моему, а возлюбленный мой принадлежит мне… (6:3) Многие воды не могут потушить любви, и потоки не могут потопить ее… ( 8:7)

В греческих мифах есть сцены страстного сексуального влечения, но в большинстве случаев после успешной сексуальной связи бог-мужчина продолжает искать других кандидатов. Однако история об Эвридике и Орфее подчеркивает, что любовь в греческом мире была гораздо сложнее, чем простое сексуальное завоевание. Более глубокие значения любви появляются в дискуссиях в восьмом веке до н. э. Греческий писатель Гесиод, который считал эрос , или любовь, основным творческим побуждением, создавшим вселенную. Несколько иная точка зрения выдвигается в четвертом веке до н. э. Платоном, у которого Сократ объясняет в Симпозиум о том, что любящий влечется к своей возлюбленной, потому что видит в ней отражение высшего царства вечной истины. Любовь в этом случае является мостом между земным и трансцендентным, источником, из которого происходят все значимые человеческие ценности. В том же диалоге Платон просит Аристофана объяснить, что поиск возлюбленного обусловлен поиском части себя. Это потому, что люди изначально были андрогинами, которые были разделены из-за своего восстания против олимпийских богов. Таким образом, найти свою любовь было не чем иным, как восстановлением первоначального единства душ.

Объектом этой первоначальной формы платоновской любви мог быть человек того же или другого пола, хотя Платон проводит четкое различие между любовью юношей и любовью женщин, причем первая ставится намного выше второй. На самом деле греческая литература от поэтов до драматургов была по существу женоненавистнической, и большая часть эротической литературы была ориентирована на мужчин.

В римском обществе, где женщина занимала более высокое положение, чем в Греции, общий вывод первого века до н. э. поэтов-лириков Катулла, Тибулла и Проперция было то, что любовь (и женщины) неизбежно приносила человеку несчастье. Лукреций, современник поэтов, соглашался с тем, что любовь делает человека несчастным, и его решение состояло в том, чтобы искоренить любовь. Он признавал, что, хотя конкретная любовница может быть безупречной, мужчина все же может освободиться от мук любви, размышляя о том, что по ее физической природе объект его любви ничем не отличается от всех других женщин. Овидий, еще один современник, создал прелести сексуальной любви в своих Ars amoris ( Art of Love ), но в его продолжении Re-media Amoris, он показывает, как противодействовать влечению любовницы и решать проблемы любви. И римляне, и греки стремились отделить любовь от брака.

В то время как христианство подчеркивало любовь, это была любовь к человечеству или богу ( агапе ), а не эрос или сексуальная любовь. Такая любовь появилась в Песне Песней Соломона, и это важная тема в раннехристианской литературе (см. Bynum, 19).82) и позже в сохранившихся письмах и молитвах св. Екатерины Сиенской (1347?–1380), которая изображала распятого Иисуса как высшее знамение и залог божественной любви и как мотив для нашей любви. Когда христианство стало институционализированным, сексуальность, один из основных пунктов любви в греческой и римской классике, была утрачена.
преуменьшен. Это, конечно, не обязательно было связано с браком, который был прагматичным делом, объединявшим отпрысков двух семей и их имущество. Как отмечает Кэролайн Уокер Байнум в своих Святой праздник, Святой пост, средневековых святых женщин до двенадцатого века, как правило, были королевами-благотворителями, которые послушно выходили замуж и использовали свое влияние и богатство для совершения добрых дел, часто заканчивая тем, что оказывались в монастырях. Это начало меняться в двенадцатом веке с развитием того, что можно было бы назвать романтической любовью, и именно эта концепция стала доминировать в западных представлениях о любви.

Романтическая любовь

Ученые потратили много времени и энергии, пытаясь проследить источник романтической любви в исламской лирике, в греческом платонизме, в Овидии, в еретических христианских катарах — очевидно, все факторы способствовали — но чрезвычайно влиятельны в этот период произошло возвышение женщины-покровительницы литературы и искусства. Литература формируется в зависимости от типа аудитории. В прошлом большая часть аудитории, которая имела наибольшее значение, была мужской. Именно у мужчин были деньги, чтобы нанимать поэтов, чтобы они воспевали их и рассказывали эпические истории о войне, а также об успешных завоеваниях женщин. Когда развивалась проза, грамотными обычно были мужчины, поскольку на пути женщин, желающих получить образование, возникало множество препятствий. В Средние века, когда самой грамотной группой было духовенство, женщинам и любви уделялось очень мало места в их литературе. Тем не менее, женщины могли быть покровительницами литературы, и именно это покровительство некоторые, включая настоящих авторов, считают главным фактором в развитии романтической любви.

В 1940-х годах Сидни Пейнтер размышлял над сценарием, в котором голодный менестрель, бродивший по герцогству Аквитания, пришел в замок, где надеялся, что его рассказы о битвах и трюках с кувырками принесут ему хороший обед. Хозяин замка, однако, отсутствовал, и дама, исполнявшая обязанности его хозяйки, нашла его бесконечные рассказы о битвах довольно утомительными и скучными, а его кувыркание непривлекательным. Почему-то поэту пришло в голову, что его пребывание в замке будет недолгим, и его еда не будет особенно приятной, если ему не удастся привлечь ее внимание. Будучи очень изобретательным, он сочинил песню, восхваляющую красоту и добродетель дамы, и описал их воздействие на него в довольно восторженных выражениях. Это понравилось даме, которая вознаградила его лучшей кроватью и более обильной едой. Он и другие получили сообщение.

На этой сцене появился Вильгельм IX (1071–1127), граф Пуату и герцог Аквитании, который думал, что такие романтические песни могли бы стать приятным сопровождением его многочисленных триумфов над женской добродетелью. Рассказы герцога о его любовных приключениях оказались столь же интересны его друзьям, как и его рассказы о битвах, и на примере могущественного принца, который правил одной третью Франции, чтобы подстегнуть ее, мода росла и расширялась. Одним из великих покровителей рыцарской любовной литературы была Элеонора Аквитания (1122–1204), внучка и наследница герцога, а затем королевы Англии. Ее роль покровительницы продолжили ее дочери Мария, графиня Шампани, и Аликс, графиня Блуа, а также другие женщины. Несколько женщин внесли свой вклад в любовную литературу самостоятельно, как это сделала Элоиза в своих любовных письмах к Абеляру в двенадцатом веке. Мария де Франс написала более традиционную рыцарскую любовную литературу в конце двенадцатого века, но она не сильно отличалась от своих поэтов-мужчин по их описанию. С другой стороны, любовная литература, написанная Кристин де Пизан (ок. 1365–1430), привела к тому, что ее назвали ранней феминисткой.

Романтическая любовь изначально ассоциировалась с рыцарством и рыцарством, а в стихах и рассказах любовь изображалась как чувство отчаяния и трагедии, которое побуждало влюбленного совершать великие подвиги дерзновения для своей возлюбленной, а также для христианского Бога. Теоретически истинная любовь была недостижимой любовью, то есть она не должна была завершаться половым актом; на самом деле женский объект любви обычно был женат на мужчине, отличном от ее возлюбленного, и теория отражала реальное положение благородных дам, выступавших в качестве покровителей. Вероятно, в некоторых случаях имели место прелюбодеяния, но доминирующей темой была недостижимая любовь. Средневековая романтическая любовь, которую поддерживали французские поэты, распространилась и была глубоко воспринята по всей Европе таким образом, что она проникла непосредственно в повседневную жизнь. Эта концепция воздвигла непреодолимые барьеры между нами и классическим прошлым или восточным настоящим.

По мере развития темы романтической любви произошли изменения в идеале, и половой акт и, в конечном счете, брак стали неотъемлемой и иногда необходимой частью концепции любви. Вопрос о том, как часто они происходили в прошлом, остается спорным. Ясно, что до недавнего времени романтическая любовь оставалась отдельной от брака. Брак был договорным обязательством, в то время как любовь была полностью добровольной. Настоящая любовь вполне может стать прелюбодеянием, но она не обязательно должна так заканчиваться. Однако романтическая любовь стала идеалом и стала главной темой песен, поэзии и литературы западной культуры.

Протестантизм с его акцентом на браке и враждебным отношением к безбрачию дал компаньонскому браку теологическую печать одобрения. Генри Смит, английский пуританский проповедник, писал в своей книге 1591 «Подготовка к браку »: «Супруга должна быть подходящей: недостаточно быть добродетельным, но быть подходящим… Так будет доволен мужчина, который находит жену согласно его собственное сердце, будь он богат или беден. .. подобны перчатке или паре чулок; так должны быть подобны муж и жена, потому что они пара друзей».

Католицизм, хотя и делал новый акцент на воздержании и безбрачии, никогда полностью не утрачивал идею романтической любви, заложенную в литературной традиции. Как в католических, так и в протестантских странах наблюдался рост любовной литературы, особенно ссылок на романтическую любовь в руководствах по правильным манерам и нравам, журналах и газетах, часто сопровождаемых предупреждениями для молодых женщин, чтобы их не уговаривали отказаться от своей добродетели в пользу сладкоречия. женихи.

В восемнадцатом веке популяризация любви сопровождалась неуклонным ростом литературы о любви в Новом и Старом Свете. Даже в браке по расчету, как в пьесе Оливера Голдсмита 1773 года, Она склоняется к завоеванию, Родительский выбор пары продается дочери Кейт Хардкасл в романтических терминах. К девятнадцатому веку в Англии и Америке писатели-романтики, по словам Питера Гэя, видели свою историческую миссию в том, чтобы заново очаровать мир любовью. Любовь была не только возрождением древних и средневековых традиций, но и торжеством порыва над прагматизмом. Романтики, такие как Перси Биши
Шелли (1792–1822) и лорд Байрон (1788–1824) жили так, как они писали. Воссоединив физическую и духовную любовь, они считали, что установили гармонию между телом и разумом.

По мере того, как браки по расчету сокращались, а способность людей принимать собственные решения относительно партнера по браку возрастала, романтическая любовь все чаще рассматривалась как основа для брака. Работы английских писателей, таких как Джон Голсуорси (1867–1933), и реальный жизненный опыт Джорджа Элиота (Мэри Энн Эванс; 1819–1880) показали, что, несмотря на сильное притяжение романтической любви, реальность часто вмешивалась. Тем не менее, идеал сохранялся. С двадцатым веком и миром новых изобретений и институтов, таких как автомобили, кино и общественные средние школы с совместным обучением, романтическая любовь обрела новую силу. Если бы Клара Боу смогла пройти путь от бруклинской беспризорницы до голливудской звездочки и если бы она могла сыграть в кино продавщицу универмага, которая выходит замуж за миллионера, то молодые женщины повсюду хотели ей подражать. Романтическая любовь преодолела все классовые барьеры.

Полноценной романтической любви, однако, всегда мешали последствия, а именно страх беременности. С появлением противозачаточных таблеток и широким распространением информации о противозачаточных средствах романтическая страсть могла быть проверена или отвергнута сексуальным опытом без особых сомнений. Отличалась ли романтическая любовь от простого полового влечения? После столетий литературных и философских объяснений любовь стала основным полем исследований для зарождающихся социальных наук.

«Научный» анализ любви

В некотором смысле Зигмунд Фрейд (1856–1939) начал это исследование. Он бросил вызов христианско-философскому идеалу трансцендентной, универсальной любви. Для него побуждение любить исходило от самого себя, рожденного из основного инстинкта. Ид Фрейда был во многом возрождением греческого представления о любви как о беспричинном фуроре. Хотя его идеи вскоре были подвергнуты сомнению, Фрейд сыграл важную роль в том, что более или менее положил любовь на препаровальный стол, предмет для исследований и дискуссий. Другие, такие как Хэвлок Эллис, присоединились к усилиям по переосмыслению любви и секса. Психологи вышли на поле в 1960-х годов за счет попыток различать разные виды любви. Элейн Хэтфилд, одна из пионеров, утверждала, что люди сами различают несколько типов любви и могут делать это в разное время своего жизненного цикла. Страсть, по ее словам, доставляет удовольствие, но связанные с ней сильные эмоции создают потенциал для нестабильности отношений. Влюбленные хотят стабильности и часто желают дружбы так же, как и страсти. Романтическая любовь в действительности оставалась осложненной реальностью.

Другой психолог, Р. Дж. Штернберг, выдвинул треугольную теорию любви, включающую близость, страсть и обязательство, но также признал, что это не описывает все случаи и что внезапный всплеск страсти и обязательства может возникнуть при первой встрече. Другие, такие как Джон Боулби, разработали сложную теорию привязанности к человеческому младенцу как предшественника и основы человеческой любви.

Неудивительно, что некоторые исследователи обнаружили, что мужчины и женщины несколько различаются в своих описаниях любви. Они отмечают тенденцию мужчин описывать себя как более вовлеченных в игры, в то время как женщины описывают себя как более ориентированных на дружбу, практичных, но зависимых. Мужчины идеализируют альтруистическую любовь больше, чем женщины, а женщины более реалистичны. Оба, однако, подчеркивают важность страстной любви. Это явление больше не ограничивается, если оно когда-либо было, западным миром. Согласно В. Р. Янковяку и другим, романтическая любовь есть везде.

Также была исследована реальная физиология любви. Было обнаружено, что сильная любовь физиологически отличается от сексуального возбуждения, что часто предполагалось в прошлом, но теперь продемонстрировано. Любовь, как теперь кажется, развивалась в тандеме с двумя другими первичными нервными системами: половым влечением и привязанностью взрослого мужчины к женщине. Половое влечение, согласно этой теории, развилось, чтобы побудить людей искать сексуальный союз с подходящим партнером для спаривания, в то время как романтическое влечение развилось, чтобы позволить людям предпочитать и преследовать определенного партнера, будь то мужчина или женщина, поскольку та же самая реакция отмечается у гомосексуальные и гетеросексуальные лица. Фактически, поскольку литература прошлого переиздается без цензуры предыдущих поколений, гомосексуальная любовь стала играть значительную роль и в романтической литературе о любви. Лилиан Фадерман, 19 лет81 исследование Превзойти любовь мужчин в общих чертах прослеживает литературную историю романтической дружбы и любви между женщинами от эпохи Возрождения до наших дней. Как показывают дебаты о гомосексуальных и лесбийских браках в первом десятилетии двадцатого века, гомосексуальная и гетеросексуальная любовь движимы одними и теми же силами.

Хотя любовь в популярной литературе и рассказах кажется уделом молодежи, любовь охватывает всю человеческую жизнь. Большинство исследований показали, что дружба и страстная любовь являются положительными факторами удовлетворенности браком на протяжении всей жизни. На самом деле любовь стала рассматриваться большинством исследователей как нечто фундаментально важное для человечества. Он имеет сильную биологическую основу, на которую, несомненно, повлияло культурное развитие. Кажется, любовь в некотором смысле заставляет мир вращаться.

См. также Эмоции ; Дружба ; Брак и рождаемость, европейские взгляды ; Сексуальность .

библиография

Боулби, Джон. Привязанность и потеря. Том. 1. Нью-Йорк: Basic Books, 1969.

Буллоу, Верн Л. и Бонни Буллоу. Подчиненный секс. Шампанское: University of Illinois Press, 1973.

Байнум, Кэролайн Уокер. Святой праздник и святой пост: религиозное значение еды для средневековых женщин. Беркли: University of California Press, 1987.

——. Иисус как Мать: Исследования Духовности Высокого Средневековья. Беркли: University of California Press, 1982.

Капеллан, Андреас. Искусство куртуазной любви, , переведенный и отредактированный Джоном Джеем Пэрри. Нью-Йорк: издательство Колумбийского университета, 1941.

Де Ружман, Денис. Любовь в западном мире, в переводе Монтгомери Бельджион. Нью-Йорк: Harcourt Brace, 1940.

Фадерман, Лилиан. Превосходя любовь мужчин. Нью-Йорк: Морроу, 1981.

Гей, Питер. Обнаженное сердце. Нью-Йорк: Нортон, 1995.

——. Нежная страсть. Нью-Йорк: Издательство Оксфордского университета, 1986.

Харлоу, Гарри Ф. Учимся любить. Нью-Йорк: Джейсон Аронсон, 1974.

Хэтфилд, Элейн. «Страстная и дружеская любовь». В Психология любви, под редакцией Роберта Дж. Штернберга и Майкла Л. Барнса. Нью-Хейвен: издательство Йельского университета, 1988.

Хэтфилд, Элейн и Ричард Л. Рэпсон. Любовь и секс: межкультурные перспективы. Бостон: Аллин и Бэкон, 1996.

Хопкинс, Андреа. Книга куртуазной любви: Страстный кодекс трубадуров. Сан-Франциско: Harper, 1994.

Янковяк, Уильям, изд. Романтическая страсть: универсальный опыт? Нью-Йорк: издательство Колумбийского университета, 19.95.

Янковяк В. Р. и Е. Ф. Фишер. «Кросс-культурный взгляд на романтическую любовь».